Хиты Роттердамского кинофестиваля-2018

Для российских фестивальных отборщиков Роттердам – одна из важнейших точек на мировой кинокарте. Канны, Венеция и Берлин, конечно, больше на слуху у публики, но летом будет любопытно сравнить, сколько фильмов откуда появилось, например, в параллельных программах Московского кинофестиваля, – и Роттердам наверняка поспорит с большой тройкой на равных. Приятно, что в этом году есть очевидное встречное движение: в Роттердаме побывали фильмы Алексея Федорченко, Бориса Хлебникова, Анатолия Васильева, Рустама Хамдамова, Кантемира Балагова – и интерес к нашему новому кино был очевиден.

С другой стороны, устройство Роттердамского фестиваля настолько затейливо (с наскока в иерархии его программ и секций и не разберешься), что на простые вопросы «Так кто выиграл?» и «А нашим дали?» трудно дать такие же простые ответы. Формально – нет, «нашим не дали». Но камерная «Война Анны» Алексея Федорченко и не участвовала в главном конкурсе, а показывалась в программе «Голоса», и приняли ее там хорошо: после первого показа о фильме заговорили, и на следующий день в 400-местном зале уже не было ни одного свободного кресла. Образная, при всей простоте и изяществе формы многослойная «Война Анны» – в имени главной героини голландцам послышалась отсылка к хорошо знакомому им «Дневнику Анны Франк» – в итоге стала одним из самых заметных фильмов фестиваля.

Другой картиной из Восточной Европы, ярко прозвучавшей в Роттердаме, оказалась «Нина» польского режиссера Ольги Чайдас (фильм получил приз VPRO, дающий право показа в голландском прокате и по телевидению). Это снятая почти как триллер история любви двух девушек: застрявшей в компромиссном браке Нины (игравшая у Агнешки Холланд Юлия Киёвская) и молодой Магды (Элиза Рыцембель). Нина, школьная учительница французского (в самом выборе «языка любви» заключена режиссерская ирония над влюбленной героиней, для которой простые примеры грамматики начинают звучать издевательски чувственно), убеждает себя в том, что в похожей на мальчишку Магде она видит лишь суррогатную мать для их с мужем будущего ребенка. Уговаривает себя, что вообще хочет ребенка. Что ее влечение к Магде – платоническое, дружеское, сестринское, материнское. В конце концов, отправляясь в гей-клуб, где тусуются девчонки из Магдиной футбольной команды, Нина уже и сама не знает, в чем лучше себя убедить. «Нина» – это такая восточноевропейская «Жизнь Адели» (вы ведь помните обладателя каннской «Золотой пальмы» 2013 г.?) со всеми географическими поправками. Здесь рано темнеет, страсть – непременно беда, сексом занимаются, не снимая пуховика, а захиревшие к нулевым усталые постсоветские мужчины похожи на тени прошлого.

Другое дело, что гораздо более жизнелюбивых и не страдающих от нехватки витамина D любовников из палестинского фильма «Донесения о Саре и Салиме» (The Reports on Sarah and Saleem) секс в грузовичке с выпечкой (еврейка Сара – хозяйка кафе, куда палестинец Салим доставляет хлеб) привел к неблестящему результату: два разрушенных брака, тюрьма, обвинение в шпионаже и вынужденное близкое знакомство сразу с двумя спецслужбами, палестинской и израильской. Режиссер Муаяд Алаян снял почти не тенденциозный политически, остросюжетный фильм (во второй части он даже слишком сильно начинает напоминать шпионский сериал «Родина»), который в своей главной мысли вторит чьей-то бабушке, заметившей по поводу другого мезальянса: «Кошки – с кошками, собаки – с собаками». По крайней мере в сегодняшней политической ситуации на Ближнем Востоке эта жестокая максима уберегла бы Сару и Салима от множества проблем. Фильм получил спецприз жюри за сценарий и приз фонда Хуберта Балса (это одна из зрительских наград).

Фестиваль в Роттердаме идет внахлест с главным смотром американского независимого кино «Санденс», и некоторые картины прибывают в Голландию уже со шлейфом санденовского успеха. Так случилось с получившим в Америке Next Innovator Award дебютным фильмом Джорданы Спиро «Наступает ночь» (Night Comes On) об отсидевшей в колонии афроамериканке. Самое любопытное в фильме Спиро – рефлексия на тему «черного опыта», который тут смыкается с актуальной сегодня женской темой. Героиня (ее играет звезда сериала Джеймса Франко «Двойка», очень талантливая молодая актриса Доминик Фишбэк) вынуждена жить по словно написанному для нее заранее неблагополучному сценарию. Ни у нее, ни у ее младшей сестры почти нет шанса на образование или карьеру. Ощущение социальной несправедливости как рока роднит фильм Спиро с картиной «Отморозки» (правда, гораздо более сильной), снятой в 2010 г. шотландцем Питером Мулланом, – о такой же предрешенности в жизни подростков из Глазго.

И все-таки вряд ли в Роттердаме в этом году был фильм ярче греческой «Жалости» (Pity) Бабиса Макридиса (как и в случае с польской «Ниной», уже ведутся переговоры о фестивальных показах фильма в Москве). Пересечения с самым знаменитым сегодня греческим режиссером Йоргосом Лантимосом (15 февраля его «Убийство священного оленя» как раз доберется до российских кинотеатров) не случайны. Сценарий «Жалости» написал один из самых парадоксальных кинодраматургов современности Эфтимис Филипоу, автор «Убийства священного оленя», «Клыка» и «Лобстера». В начале фильма главный герой «Жалости», успешный, застегнутый на все пуговицы адвокат почти постоянно принимает соболезнования – просьбы держаться, быть терпеливым, верить в хорошее, принять этот скромный апельсиновый кекс. Жена адвоката лежит в коме, из которой в скором времени выходит. Герой разочарован, подавлен, всеми забыт. Тут-то и начинается абсурдистский, ледяной эксперимент Макридиса над природой человека-паразита, который питается чужим сочувствием, и над нашими ритуальными – будь то жалость или горе – эмоциями. Нетрудно провести параллели между полюбившим внимание героем и положением самой Греции в семье европейских стран. Но ни греческому кино, ни – после успеха в Роттердаме – греческому режиссеру Макридису ничья жалость уже не понадобится.

Роттердам

Автор – заместитель главного редактора журнала GQ