Жером Филипон: «Даже премиальные винодельни открываются для публики»

– Я встречал очень знающих [вино] русских – это хорошая новость для нас. Поскольку это по-прежнему молодой рынок. К сожалению, в последние три года из-за девальвации объемы продаваемого шампанского в Россию невелики – шампанского вообще и Bollinger в частности. Но я верю, что аппетит к шампанскому в России по-прежнему велик. Так что я вижу хорошее будущее для нас, поскольку русские ценят качество и бренд. Поэтому я согласился с [совладельцем компании «ДП-трейд», импортера Bollinger в России] Дмитрием Пинским, и мы в течение года были поставщиками «Аэрофлота» в бизнес-классе, а теперь поставщиком является Ayala (еще один дом, принадлежащий владельцам Bollinger. – «Ведомости»). Я понимаю, что мы находимся в начале строительства бренда в России.

Слава Шампани нашла подтверждение у ЮНЕСКО: в прошлом году регион, его виноградники и подвалы объявлены объектами Всемирного наследия. По мнению Жерома Филипона, гендиректора шампанского дома Bollinger, это скорее аванс, чем награда, ведь Шампани предстоит сделать еще очень много, чтобы стать больше, чем просто регионом энотуризма. К тому же самые известные шампанские дома до сих пор закрыты для широкой публики – этому в том числе способствует зарегулированность туристического сектора Франции. Но Филипон надеется, что через несколько лет ему все же удастся открыть двери Bollinger для туристов.

До того как возглавить один из самых известных шампанских домов, уроженец Шампани Филипон много лет работал на руководящих должностях в Coca-Cola в Азии. Но затем по личным причинам семье пришлось вернуться во Францию. И как-то раз в 2007 г. на приеме в Париже Филипон познакомился со своим земляком, господином по имени Арну д'Отфей. Филипон рассказал ему, как в 15-летнем возрасте был приглашен на ужин к своему однокласснику, семья которого была акционером марки Bollinger. За ужином всем подали шампанское, попробовал его и Жером, хотя в его строгой католической семье детям пробовать спиртное до совершеннолетия запрещалось (родители о том проступке не узнали). Оказалось, что собеседник Филипона – совладелец и председатель наблюдательного совета Bollinger и компания как раз искала нового гендиректора. Но про это Филипон узнал уже позже, когда ему предложили эту должность, и он согласился. Год спустя Филипон стал также президентом Champagne Bollinger.

– Мне кажется, признание ЮНЕСКО – это не столько награда, сколько дополнительная ответственность. И первое, что я говорю всем жителям Шампани, виноделам, с которыми мы работаем, и нашим сотрудникам: нам нужно прихорашивать Шампань, делать ее красивее: ее дома, ее виноградники. Они не настолько красивы, как должны быть – особенно принимая во внимание деньги, которые есть в Шампани. Вы приезжаете в Бургундию, в Бордо, в Эльзас – я говорю только о Франции – и видите, что дома там красивее, чем в Шампани. К сожалению, Шампань очень сильно пострадала во время первой и второй мировых войн – множество исторических зданий было разрушено. Эльзас тоже пострадал, но все-таки множество прекрасных зданий XVIII в. он сохранил. Но Аи был полностью разрушен! Поэтому, повторюсь, я расцениваю получение статуса ЮНЕСКО как стимул активизировать строительство новых прекрасных зданий. В этом случае мы могли бы стать по-настоящему интересным туристическим направлением и предлагать не только энотуризм и дегустацию прекрасных вин. А то у нас некоторые заработавшие деньги строят дома в греческом стиле, с мраморными колоннами – но это не имеет никакого отношения к Шампани! Или – я говорил об этом с мэром – в Аи есть фонтан из гранита. Какое отношение гранит имеет к Шампани?! Уберите его оттуда!

– У нас нет возможностей, чтобы принимать [большое количество] людей. Но у нас большие запасы старого вина. Поэтому мы создали две винные библиотеки. Одна называется Galerie 1829 (год основания компании Bollinger. – «Ведомости») и посвящена старым винам Bollinger. А другая – La Reserve, где мы показываем наши резервные вина, выдерживаемые в магнумах. Решение о создании галереи с резервными винами я принял два года назад, поскольку это некоммерческие вина и уникальная технология Bollinger (вино зреет в магнумах 5-15 лет, из него на 45% состоит базовое шампанское Bollinger Special Cuvee. – «Ведомости»). Старейшие из этих резервных вин датируются концом XIX в. Эти галереи открыты только для VIP-гостей, не для широкой публики.

– Главная проблема в том, что мы технически не способны принимать всех желающих. Во Франции установлены очень строгие критерии для приема туристов: если вы открываетесь для публики, это значит, что вы обязаны обеспечить доступ для людей в инвалидных колясках, вам необходимы лифты и проч. У нас это организовать невозможно.

С другой стороны, к нам ежечасно приходят туристы в надежде, что им смогут организовать экскурсию: они видят знаменитый дом и надеются на хорошую дегустацию. Но возврат на инвестиции в этом случае будет минимален. Bollinger – очень благоразумный и очень стильный дом, и этот стиль нужно понимать, мы не про внешние эффекты.

Хотя я думаю [про то, чтобы открыть дом для посещений]. Стратегия непубличности была абсолютно верна 10 или 20 лет назад. Но сейчас, чем больше я путешествую, тем больше вижу примеров, что даже премиальные винодельни открываются, хотя бы частично, для публики: в США, в Австралии, в ЮАР, даже некоторые топовые замки Бордо… И они зарабатывают на этом хорошие деньги.

Кроме того, я понимаю, что, отказывая туристам в посещении, мы разочаровываем их. Несколько месяцев назад сюда приехали два молодых чеха на большом Porsche. Они нашли меня – я как раз вышел на улицу, чтобы купить себе сэндвич на обед, – достали огромную пачку наличных и сказали: «Мы хотим купить 12 или 24 бутылки Vieille Vigne Francaise» (самое редкое и дорогое шампанское Bollinger, его выпускается максимум 3000 бутылок в год. – «Ведомости»). Я говорю: «Извините, я здесь не продаю». Они отвечают: «Вы не поняли: цена не имеет значения, мы хотим купить!» Я: «Извините, у меня физически нет этих бутылок на продажу». Потом я проверил: годовая квота Vieille Vigne Francaise на Чехию – три бутылки. Конечно, это экстремальный пример, но я понимаю, как люди могут быть разочарованы, когда им отказывают в визите. И у меня у самого есть прекрасные обратные примеры и воспоминания от посещений виноделен в Австралии, в США и недавно – в ЮАР. Так что мы думаем над изменением нашей политики – и, возможно, через несколько лет сможем сделать это.

Вино для суперагента

– Правильно. И контракта у нас нет. Но отношения с семьей продюсера бондианы Кабби Брокколи у нас очень давние и хорошие. За неделю до вас в этой же самой комнате я принимал Майкла Вилсона, зятя Кабби Брокколи, которой теперь со своей женой Барбарой Брокколи продюсирует фильмы про Бонда. Он знает настоящую историю (раньше я слышал только легенду от членов семьи Боланже). И она такова. Кабби Брокколи приехал в Шампань, чтобы подписать марку шампанского для бондианы. И он хотел подписать именно Bollinger (хотя Bollinger – лишь одна из трех марок шампанского, котороя упоминается в книгах Яна Флеминга), потому что к началу 70-х у Bollinger уже была очень сильная репутация в Велибритании: это было любимое шампанское королевы и проч. Однако владелица компании Лили Боланже отказалась с ним встретиться, сочтя, что такое партнерство не соответствует имиджу бренда. Но Брокколи не сдался, приехал в Шампань во второй раз и встретился с господином [Кристианом] Бизо, управляющим директором Bollinger. И они обо всем договорились, пожали руки, и так началось это сотрудничество. Контракта с тех пор нет.

Конечно, когда мы выпускаем продукты, несущие символику 007, как, например, хрустальный кулер – это лицензионный продукт, мы заключаем контракт и платим роялти. Но это очень умеренные роялти. До Bollinger я работал в мультинациональных компаниях и знаю эту кухню. Возврат [на платежи], что получает Bollinger – невероятный, в [коммерческом] мире такое невозможно.

– Да, гарантий нет. В последнем фильме была очень красивая сцена с Bollinger, я ее видел, но она оказалась вырезанной при окончательном монтаже.

– Настоящий! Дэниел Крейг – большой поклонник Bollinger, он знает наши винтажи и покупает шампанское у нас.

Я мог бы рассказать вам множество историй про Крейга и Bollinger, но ограничусь одной. Spectre – это последний фильм с участием Крейга, и до сих пор не решено, продолжит ли он играть Бонда. Поэтому Крейг еще в прошлом январе написал мне e-mail с вопросом, можем ли мы подготовить партию бутылок в специальной упаковке, которые он подарит всем членам своей съемочной команды по окончании работы над фильмом. Конечно, мы ответили согласием. Знаете, сколько человек Крейг включил в свою команду (актеров, ассистентов, осветителей, костюмеров и проч.)? – 580! Он заказал у нас 600 бутылок с индивидуальным дизайном, который мы сделали специально для него, и Крейг подписал каждую из них!

Он до сих пор не был у нас в Аи, но обещал мне, что приедет.

Модное розовое

– Мне выпала удача выводить Bollinger Rosé на рынок, но решение о его создании принимал не я. Вино уже было сделано, и мне предстояло решить, как его брендировать и продавать. Изначально оно должно было называться Special Cuvée Rosé, но мы решили изменить название. Потому что Special Cuvée – это наш брют, но в розовом шампанском бленд другой. Наши винтажные [белое и розовое] шампанские называются одинаково: La Grande Année и La Grande Année Rosé.

Некоторые из наших импортеров на нашем крупнейшем рынке – Великобритании – не поддержали нашу идею выпустить немиллезимное розовое шампанское. По нескольким причинам.

Во-первых, потому, что мадам Лили Болланже отвергала эту идею, так как до середины прошлого века немиллезимное розовое шампанское потреблялось [в первую очередь] в публичных домах: проститутки «разводили» клиентов на это шампанское. А мы очень традиционный католический дом и такое поведение не разделяем. И наши импортеры знали эту историю.

Во-вторых, некоторые импортеры считали, что розовое шампанское – немодное (как было 10-15 лет назад). Но это уже не так: категория розового шампанского растет быстрее, чем категория белого, – люди его хотят.

И для нас решение выпустить немиллезимное розовое шампанское было абсолютно естественным и правильным, так как мы – дом [базирующийся на красном винограде сорта] пино нуар: мы претендуем на то, что способны сделать одно из лучших розовых шампанских в Шампани. Да, наши старые импортеры в Великобритании возражали, но теперь один из самых быстрорастущих рынков для Bollinger Rosé – это Великобритания (а также Япония и США).

– Во-первых, они не старые – они продолжают плодоносить! У нас было три виноградника, один мы потеряли в 2004 г. Во-вторых, это на 100% органическое производство: мы не применяем там ни удобрений, ни химикатов, что дополнительно снижает урожайность.

На оставшихся двух виноградниках растет оригинальный, непривитый французский пино нуар, который пережил нашествие филлоксеры. Все виноградники во Франции, Германии, Италии были уничтожены филлоксерой. В Европу были привезены американские лозы (устойчивые к филоксере), на которые были привиты европейские сорта. Филлоксера по-прежнему существует, но два наших виноградника Vieilles Vignes Françaises расположены рядом с нашим особняком в Аи – один сверху, другой снизу – и обнесены стенами. Может быть, в этом объяснение, почему филоксера не может до них добраться. Но на другие участки пересаживать непривитый пино нуар не имеет смысла: он не сможет выжить, будет уничтожен филлоксерой.

– Да, мы покупаем виноградники. Еще несколько лет назад у нас было 160 га виноградников, сегодня – уже 170 га. Но мы покупаем только лучшие виноградники, а они не так часто появляются на рынке плюс он очень сильно зарегулирован. То есть вопрос даже не в цене. Мы хотим увеличивать производство. И оно растет, но умеренно. Поскольку для нас в производстве критически важно сохранять большую долю нашего винограда, в первую очередь шардоне с виноградников гран крю. В Шампани 34 000 га виноградников, но нас для покупки интересуют максимум 5000-6000 га, в первую очередь гран крю в Marne и Côtes des Blancs, которые и всех других тоже интересуют (смеется).

Ананасы в шампанском

– Во-первых, я поддерживаю любые действия, которые направлены на популяризацию шампанского. Если мы можем привлечь новых потребителей шампанского – почему нет? Хочет ли Bollinger создавать шампанские, которые нужно использовать в коктейлях, со льдом или фруктами? Нет. Мы делаем вино, а не базу для коктейлей. Но я понимаю и уважаю то, что они делают. В некоторых местах это работает – я сам это видел, когда отдыхал на юге Франции. Но представить себе, что в Bollinger будут класть лед или фрукты, я не могу.

– (Смеется.) Нет. Я не имел права пробовать алкоголь, мой отец запрещал мне это до совершеннолетия. Но на том ужине, где присутствовали все мои одноклассники, каждому налили по бокалу шампанского. Меня с тех пор иногда спрашивают, помню ли я то шампанское, понравилось ли оно мне, но я не помню. Помню только то, что я не имел права его пробовать.

– (Смеется.) В начале следующего года мы представим винтажное шампанское La Grandе Année 2007. Винтаж получился отличный! Появится ли R.D. 2007 г., пока говорить слишком рано. Сейчас мы продаем R.D. урожая 2002 г., в течение следующих двух лет мы представим R.D. 2004.