Ильдар Абдразаков: Терпеть не могу штампов

Мариинский театр выпускает премьеру «Сицилийской вечерни» – раритетную оперу Джузеппе Верди в Петербурге ставят специально в расчете на одного из лучших басов мира – Ильдара Абдразакова.

– За пределами России я действительно впервые запел по-русски только пять лет назад – в Нью-Йорке, в «Хованщине». Потом был «Князь Игорь» – вот, в сущности, и все. Так уж складывалась карьера: вплоть до последних лет меня никогда не приглашали на русские партии ни в Европе, ни в Америке. Возможно, все дело в типе моего голоса и в том материале, на котором я учился, – в основном это были итальянские арии. Они вообще идеально подходят для правильного формирования голоса: итальянская опера раскрепощает, на ней можно расти. Русский репертуар грозный, тяжелый, смурной – и в конечном счете очень опасный для начинающего певца. Мне в этом смысле даже повезло: от природы достался голос с не слишком большим диапазоном и почти без характерных басовых красок. Поначалу мой педагог даже не знала, бас у меня или баритон, и приучила браться только за те роли, которые подходят моему голосу в данный конкретный момент. Когда я начал работать на Западе, мне очень помогал мой агент Эрнесто Паласио – сейчас он возглавляет фестиваль Россини в Пезаро: зная особенности моего голоса, он старался выбирать ангажементы, на которых я мог бы развиваться. Россини, Доницетти, Моцарт и Беллини стали моей школой – я очень долго держался за этот репертуар, который русские певцы вообще-то поют очень мало, тем более за границей.

– Не уверен насчет ролевой модели, но мне очень близки Чезаре Сьепи и Николай Гяуров. И, конечно, Сэмюэл Рэми: в юности я частенько пересматривал видеозапись его миланского «Аттилы» с Риккардо Мути в оркестровой яме. Тогда я и представить не мог, что однажды сам спою в «Ла Скала» эту оперу Верди вместе с Рэми под управлением маэстро Мути. Вообразите себе, что я чувствовал: «Ла Скала» для оперных певцов значит примерно то же самое, что Мекка для мусульман.

– Он был, безусловно, лучшим отечественным басом своей эпохи. Но всему свое время, в том числе и в исполнительстве: я не очень верю в то, что сегодня кто-нибудь смог бы сделать карьеру, копируя стиль Шаляпина. В русском репертуаре – может быть, но и только: все-таки представления о том, как петь европейскую музыку, с тех пор очень сильно изменились.

– От великой оперы Мусоргского я до сих пор отказывался по одной простой причине: для меня время «Бориса» еще не пришло. И дело тут не только в том, что я ждал, пока мой голос достаточно окрепнет для этой партии. «Борис Годунов» – одна из тех опер, для которой нужно созреть не только вокально, но прежде всего ментально. Сейчас, мне кажется, все сошлось – у меня подросли дети, я приблизился к пониманию того, что к чему в жизни. К тому же «Борис» – одна из тех опер, которую певец может сделать хорошо только во вдумчивой ансамблевой работе с режиссером и дирижером. Автономно существовать не получится – оперу Мусоргского невозможно просто взять и спеть, ее нужно осмыслить. А лучшего партнера, чем Владимир Юровский, для этого не найти. Я очень надеюсь и на режиссера Иво ван Хове: мне хотелось бы максимально уйти от театрального канона «Бориса Годунова».

– Я терпеть не могу штампов и стараюсь быть открытым всему новому. Разве что мне не слишком близки немецкие режиссеры – их спектакли частенько бывают откровенно вульгарными, а я этого терпеть не могу. Главное в оперной режиссуре – логика. Идеальный пример – «Князь Игорь» Дмитрия Чернякова: три года назад мы выпустили премьеру в Нью-Йорке, этой зимой спектакль перенесли в Амстердам. Не завершенную Бородиным партитуру Черняков фактически заново собрал в драматургически цельную композицию. У заглавного героя, если помните, музыки довольно мало – опера хоть и называется «Князь Игорь», но в центре всех постановок, которые я видел, оказывались то Кончак, то Ярославна. У Чернякова протагонистом становится именно Игорь – я практически не покидал сцену на протяжении всего спектакля.

– Опер, в которых бас был бы центральным героем, не так много – композиторы интересовались в основном тенорами и сопрано. «Сицилийская вечерня» – редкое исключение, и мне бы очень хотелось, чтобы это название появилось в афише Мариинского театра, тем более что в нашей труппе много замечательных басов. Я буду петь только в первом спектакле премьерной серии, но после моего отъезда эта партитура Верди будет в надежных руках.

– Мы сотрудничаем не первый год, в их каталоге уже есть мои записи – DVD со спектаклями из Нью-Йорка, «Лючия ди Ламмермур» и «Князь Игорь». Первый альбом выйдет уже этим летом – дуэты с Ролландо Вильясоном под управлением Янника Незе-Сегена. Превосходный, кстати, дирижер – в 2020 г. он сменит Джеймса Ливайна на посту музыкального руководителя Метрополитен-оперы. Контракт с DG рассчитан на три года, за это время будут выпущены еще три диска: с ариями Верди, музыкой Россини и Моцарта и старинными русскими романсами.