Дмитрий Давыдов и Степан Бурнашев: «Важно развивать в России понятие мультикультурности»

Фраза «якутское киночудо» уже давно и прочно закрепилась в культурной повестке России. Фильмы местных режиссеров опережают в локальном прокате голливудские и общероссийские хиты. По итогам 2022 г. в топ-10 самых кассовых фильмов в якутских кинотеатрах попали сразу шесть якутских фильмов, следует из данных «Бюллетеня Института кино НИУ ВШЭ». Два из них возглавили топ-3 рейтинга. Комедия «Зина и Леха: Операция «Хвост и вымя» (сборы – 14,9 млн руб.) и спортивная драма «Джулур: мас-рестлинг» (12,8 млн руб.) оставили позади голливудский релиз «Человек-паук: Нет пути домой» (10,6 млн руб.).

В копилке якутских режиссеров – коллекция Гран-при крупнейших российских фестивалей и призы международных смотров. Львиную долю наград завоевали всего два режиссера – Дмитрий Давыдов и Степан Бурнашев. На счету Давыдова среди прочего Гран-при «Кинотавра-2020» за фильм «Пугало». А «Черный снег» Бурнашева в 2020 г. взял Гран-при «Окна в Европу». Кроме того, триллер «Айта» Бурнашева (приз за режиссуру фестиваля «Зимний-2022») собрал 26,4 млн руб. и стал самым кассовым якутским фильмом за всю историю.

Картина «Айта» вышла во всероссийский прокат в марте 2023 г., а полгода спустя попала под запрет. В сентябре она пропала с видеосервисов, после того как Роскомнадзор выявил в ней признаки национализма. Затем Минкультуры отозвало прокатное удостоверение. Режиссер Бурнашев настаивает, что посыл его фильма «абсолютно противоположен» тому, что ему приписывают: это кино «про недальновидность сепарации».

В интервью «Ведомостям» самые успешные якутские режиссеры рассказывают о своем втором совместном фильме – «ЭТ» (оригинальный проект видеосервиса Wink), который сейчас идет в прокате и выйдет на платформе 9 ноября. А также делятся своими версиями о причинах взлета якутского кино и рассуждают о том, как творчество могло бы способствовать сохранению идентичности народов России, с одной стороны, и развенчанию мифов – с другой.

«Нынешние якутские режиссеры – это современные олонхосуты»

Степан Бурнашев: Я исходил из своего предыдущего опыта работы над альманахом «Хара Дьай» с Евгением Осиповым. Мы тогда вдвоем режиссировали. Это оказалось неудобно. И когда я предлагал снимать альманах Диме, мы решили разделиться. Те истории, которые написал Дима, он и снимает, я на них второй режиссер: организовываю, помогаю. И наоборот. Но мы поддерживаем друг друга, советуемся.

C. Б.: Обычно я монтирую, причем во время съемок.

Дмитрий Давыдов: Да, это особенность нашей работы – монтаж после каждой смены. И после 18-й финальной смены у нас уже есть черновая сборка фильма.

С. Б.: Сложно сказать точно. Я иду домой или куда-то, и сразу начинаю складывать только что снятое. Безусловно, это сложно. Но зато есть свежее ощущение, свежая память. Ты точно знаешь, откуда что взять: какие планы, дубли. И собираешь сцену намного быстрее. И еще это помогает избежать проблем в техническом плане. Когда я монтировал Димин фильм «Граница», я обнаружил там технический брак. На следующее утро сообщил ребятам, они сразу пересняли сцену. А представьте, насколько было бы сложнее все это исправлять после завершения всей съемки.

С. Б.: Нам тоже интересно услышать ваши догадки...

Д. Д.: Да. Вообще, во время съемок у нас так хорошо, с опережением все шло по срокам, что появилась свободная смена. Мы за ночь написали сценарий истории человека, который меняет валюту, чтобы успеть заработать... И не успевает. Нам хотелось между драматичными сюжетами дать что-то более легкое. Особенность была еще в том, что у нас было шесть отдельных историй.

Д. Д.: Да, одну историю по независящим от нас причинам пришлось убрать...

Д. Д.: Давайте мы не будем комментировать.

С. Б.: Попробую ответить. Важно, что в начале нулевых ребята попробовали сделать и показать на большом экране фильмы, снятые на пленку. Полнометражных было немного. В прокат наше кино не выпускали, только спецпоказы. Но ребята, такие как Александр Джурович Данилов – директор Центрального кинотеатра в Якутске, создали свою кинокомпанию «Алмазфильм». С ее помощью режиссер Сергей Потапов снял фильм «Любовь моя». Решились показать его на большом экране. И к изумлению всех – и создателей, и кинотеатра, – народ пошел.

Оказалось, что смотреть на большом экране якутское кино на якутском языке так же круто, как голливудское или общероссийское. Многие это осознали и начали повально снимать. И зритель поначалу повально без разбора шел на все. Постепенно количество переросло в качество.

В основе этого интереса – способность рассказывать истории. Многие связывают ее с существованием эпоса, Олонхо. На протяжении веков сказители ходили из дома в дом и рассказывали суперфэнтезийные истории. «Властелин колец» отдыхает. Они рассказывали эти истории несколько дней, а их слушали. У людей развивалась фантазия, мышление.

С. Б.: Да, сегодня многие считают, что нынешние якутские режиссеры – это современные олонхосуты, те самые рассказчики. И то, что народ у нас особенно восприимчивый, талантливый на фантазии, связано с воспитанием на мифологии. Поэтому у нас такое число художников, и писателей, и поэтов, вообще креативных людей во всех сферах. А сильный характер и целеустремленность в какой-то мере воспитываются суровым климатом, не слишком комфортными условиями жизни.

С. Б.: Наверное, соглашусь. Еще помогло то, что народ лояльным по отношению к центру страны был всегда. Потому что из центра пришла православная религия. Всех крестили. Но в то же время крещеные люди, помолившись... потом шли и кормили духов леса.

С. Б.: Было как везде. Больше скажу. Был союз воинствующих безбожников, ну, когда пришел Советский Союз. И вот эти «безбожники» разоблачали и священников, и шаманов. Ездили с гастролями по всем уголкам, собирали людей и устраивали такие разоблачительные шоу с подставными служителями культов. Выходит шаман, начинает свой обряд, у него идет кровь изо рта, и тут врываются энкавэдэшники, его закручивают и показывают, что вот у него ампула с кровью. Вот ведь какой шарлатан. Филиалы этих «безбожников» организовали в Якутии, в Монголии, в Бурятии. Был даже их слет: они съезжались, обменивались опытом. Сейчас читать это смешно и интересно.

Д. Д.: Думаю, главное – это то, что мы отдалены. Сейчас все-таки границы внутри страны сглаживаются. А раньше четко было: московское – «это там, это их», местное – «это здесь, это мы». И телевизор, и сериалы, и кино, и музыка – «не наше». Был большой интерес к своему, здесь рожденному.

Сейчас эти различия все больше микшируются. И у зрителей уже нет строгого понятия, что это наше якутское кино. Я говорю про якутских зрителей. Появился целый пласт аудитории, которая идет на хорошее кино. Не выбирает: российское, якутское. При этом может и не пойти на якутский фильм, потому что он некачественный.

«Сегодня взят курс на бережное отношение к культурам и традициям»

С. Б.: (Смеется.) По большому счету, это одни и те же люди. Вот компания Bonfire production. Это ребята, собравшиеся вокруг Давыдова. Но эти же ребята потом идут на проекты других студий.

Д. Д.: Амга – название нашего села, где мы взрастили поколение киношников. И сейчас они самостоятельно начинают там снимать кино. Мы их поддерживаем. Это, например, Женя Николаев, снявший короткий метр «Кукушка», которая удостоена Гран-при на короткометражном конкурсе «Духа огня».

Д. Д.: Да, сейчас киносмотры в Греции, Венгрии, Франции, Канаде, Италии. Он на основе «Кукушки» снимает полный метр.

Д. Д: По-разному. В 2020 г. вышло, по-моему, шесть картин.

С. Б.: Ну, если посчитать, в этом году выходили «Молодость», «Сегодня-прошлое – 2», «Почти как все», «Айта», «Кандидат», «Не хороните меня без Ивана» Любови Борисовой, «Лоокут и Нюргусун» Константина Тимофеева – экранизация драмы Тимофея Сметанина. Также вышел наш с Димой «ЭТ», а до конца года выйдут «Капкан» Никиты Новгородова и «Зина и Леха – 2» Романа Дорофеева.

С. Б.: Да, мы сопродюсеры. Инга Шепелева и оператор-постановщик Вероника Соловьева родом из Якутии. Шепелева – поэтесса, писательница. Она сняла короткометражку, и ее заметили продюсеры Жан Просянов и Янна Буряк. Они заинтересовались сценарием «Белый пароход». После чего вышли на нас. Съемки же в Якутии, а у нас опыта больше. Подумав, мы согласились участвовать.

С. Б.: Надо уточнить, просто практически до сегодняшнего дня ни один якутский продюсер самолично не получал субсидию Минкультуры. А «Белый пароход» – наша совместная работа с российскими продюсерами.

Д. Д.: Мы подавали в прошлом году проект «Прозрачные земли» и получили субсидии Минкультуры. Будем снимать кино зимой. Но снимать планируем в России, в Твери.

Д. Д.: Александр Хант и компания «Переворот». «Не хороните меня без Ивана» получали финансирование, думаю, прежде всего благодаря продюсеру Ивану Болотникову. Кулуарно нам намекают на негласное правило: если хотите получить финансирование, нужна московская кинокомпания. Сейчас я продюсирую фильм в Туве, мы нашли режиссера. Но все-таки нам нужен московский партнер, через которого будем подаваться. Не знаю, может, пока нет доверия к региональным продюсерам, в то, что они смогут отработать грант?

С. Б.: Мы пытаемся сломать эту стену. Я в прошлом году представил новый проект. Прошел отбор, но до защиты не допустили. Это был сплав жанров: боевика, триллера, мистики, драмы. История о том, как сотрудница Росприроднадзора из Москвы приезжает с проверкой. Ей дают водителя. Как складываются их отношения, а недоверие трансформируется в эмпатию. Кино про встречу разных цивилизаций, культур. Причем на территории современности.

С. Б.: Естественно, в каком-то смысле, наверное, Якутия предъявляет пример всей России – не важно, где ты живешь, какой национальности. Мы живем в одной стране, и важно развивать в России понятие мультикультурности. В нашей стране изначально существует много народностей. Были целые эпохи, когда унификация стирала самобытность культур. А сегодня взят курс на бережное отношение к культурам и традициям. Есть указ президента о том, что сохранение культуры, объединение народов поддерживается на государственном уровне.

Да мне самому интересно и важно понимать – как, чем живут люди в соседних регионах, какие у них проблемы. Из-за долголетнего застоя кинематографа внутри России мы смотрели в основном кино про Москву, Петербург и американские, европейские фильмы. Мы знаем больше о мультикультурных народах в США. Знаем, как живут в Алабаме, Калифорнии, Техасе, а не то, что происходит в Нижневартовске, к примеру, как живут люди во Владивостоке, в Туве, в Дагестане, в Ингушетии, в Якутии.

«Мы пытаемся пробиваться и в российский прокат»

С. Б.: Сейчас сложно. Нередко мы сначала получаем приглашение на крупные кинофестивали, а потом приглашения отменяют. И у меня, и у Димы, и у Любы Борисовой случалось такое. Любин фильм «Не хороните меня без Ивана» в Торонто отобрали, а потом отозвали приглашение.

С. Б.: «Айта». Кстати, в Штатах не так сурово. А вот в Европе все очень сложно. И в азиатских странах отбор стал строже, тщательнее для фильмов из России. И вот еще какой казус с азиатскими кинофестивалями. Для них Россия – это Европа. Хотя по географическим показателям Россия по большей части лежит в Азии. И вот на таких фестивалях, кинорынках, как в Пусане, мы пытаемся развеять эти предрассудки. Объяснить, что азиаты в России тоже есть и Россия тоже является частью Азии.

Д. Д.: Нам говорят, в фильме не должно быть госденег и тогда у него больше шансов быть отобранным. Вот у меня, например, в этом году вышел фильм «Молодость» («Эдэр саас»), в январе выпустили его в прокат. Мы пошли следующим путем: взяли пять российских фильмов, и мы просто поехали в тур по Южной Америке.

Д. Д.: Да, мы показывали свои фильмы в Перу, Чили, Мексике. Это никакие не фестивали. Просто на автобусе, кинотеатры под открытым небом. И, например, в Перу, мы были в местах, где российского кино никогда не было. А тут и якутское кино смотрели с интересом. А еще «Молодость» мы показывали в университетах: в Нью-Йоркском, Колумбийском и других университетах из ассоциации «Лига плюща». Потом пошли приглашения на небольшие фестивали в Финляндии, в Германии, Котбусе, в Новой Зеландии.

С. Б.: До моей «Айты» самым успешным был фильм «Агент Мамба», но он вышел только в Якутии. У них сборы были около 16,5 млн руб. Но мы же понимаем, что у нас в Якутии население около 1 млн. Постоянно живет значительно меньше. Есть проблемы с показами в отдаленных районах. Хочется, чтобы люди на большом экране кино смотрели и там. В советское время я у себя в маленьком селе Соморсун смотрел кино в сельском клубе на большом экране. Привозили бобины, крутили пленку на кинопроекторе.

Д. Д.: В Якутии из примерно миллиона проживающих половина – это якуты. Из этих 500 000, ну, порядка 20% – наши потенциальные зрители. Поэтому 100 000 зрителей, а в деньгах – это примерно 20 млн руб. – это наш потолок. Поэтому, как продюсеру, мне бюджет свыше 3 млн невыгоден. Но хочется же кино и качественно сделать. А как потом эти деньги отработать?

Д. Д.: Как продюсер я запускал только что дебютный проект, понимая, что у меня максимум 2,7 млн руб. Выше прыгнуть не могу, потому что мне надо заработать 6 млн руб., чтобы в ноль выйти. Смогу ли я на этом фильме заработать 6 млн руб.? Не знаю, потому что это не коммерческая история, а серьезная психодрама. Это большая проблема. Мы пытаемся пробиваться и в российский прокат. Но вряд ли якутское кино будет в широком российском прокате.

С. Б.: Со временем будет. Над этим нужно работать.

Д. Д.: Это такая вот мечта. А будет ли вторая «Айта» вообще? А может, и не будет. Сейчас мы якутское кино предлагаем и продвигаем в онлайн на платформы.

С. Б.: Еще один плюс показов онлайн – знакомство с новым зрителем. Мы получаем море отзывов. Пишут и те, кто относился к нашему кино скептически: «Оказывается, якутское кино – это что-то стоящее». Они думали, что фестивальные награды дают, чтобы поддержать якутское кино. А потом увидели, что есть и настоящее кино без скидок на «малочисленные народы».

На обсуждении после показа «Нашей зимы» мужчина в возрасте спрашивает: «Степан, когда я раньше смотрел кино с ваших краев, там в основном оленей и чумы показывали. А у вас главные герои живут в квартире. У них даже есть телевизор. Это богатые люди?» На что я ему тогда ответил: «Вообще-то это среднестатистическая семья, у нас есть каменные дома, асфальтированные улицы и машины ездят по дорогам». Так что отчасти фильмами мы развеиваем стереотип про нас у большинства жителей средней полосы.

С. Б.: Думаю, это потому, что вы уже смотрели много якутского кино с субтитрами. И уже понимаете, как эти люди говорят. Обычный зритель априори, уже порядка 30 лет смотрит все иностранные фильмы в дубляже. Он привык к такому дубляжу, к таким голосам. Поэтому, понимая все минусы, мы пошли сделали дубляж. У многих кинотеатров и платформ это необходимое условие.

«У нас есть свой Абрамович»

С. Б.: Дима, расскажи как человек, который получал субсидии. А я расскажу как человек, который не получал.

Д. Д.: С позапрошлого года наше правительство, местный минкульт стали выделять субсидии, на которые проводят ежегодный конкурс.

Д. Д.: Да. Правда, в этом году мы увидели только 20 млн руб., на все кино – мизерная сумма. И вот на эти 20 млн руб., если не ошибаюсь, в этом году снимали шесть или семь проектов. С 2019 г. у нас действует частный фонд Sinet SakhaWood. Наподобие «Кинопрайма» Романа Абрамовича. У нас есть свой Абрамович, его зовут Арсен Томский. В фонде проводят свой питчинг, суммы там тоже очень маленькие – до 1,5 млн руб. Но режиссер, который хочет снять и ему не хватает средств, может туда податься.

Д. Д.: Да, два года назад «Кинопрайм» поддержал меня. А потом еще и наш «Белый пароход» прошел экспертное жюри этого фонда.

С. Б.: История была такая. Я был в большой долговой яме. И только начал выкарабкиваться.

С. Б.: Да, верно. Это было во времена съемок «Черного снега» и «Проклятой земли». Я ждал фестивалей, чтобы показать картины. А расплачиваться-то с долгами надо. Психологически и эмоционально это вытерпеть было сложно. И другого дохода особо не было... Я халтурил всяко-разно, снимал заказные ролики, рекламу. Но это не те средства, чтобы заплатить миллионные долги.

И тут объявляют конкурс в Sinet и Министерстве культуры. Ну, я думаю, может, дадут мне субсидию, ведь я только что победил на фестивале «Окно в Европу». У меня был сценарий про развод, мне он не очень нравился. Я привлек авторов, и мы сделали другую структуру, другое кино. И мне захотелось его снять. Я подал проект в наш Минкульт. Параллельно подавался в Sinet, и они дали 1 млн руб. И вот у меня есть миллион, бюджет я сильно сократил. Думаю: «Откуда я еще 2,5 млн руб. найду, если у меня долгов пять с чем-то миллионов?»

И вот сидишь с этим миллионом. Отдать обратно? Но я столько ждал, чтобы меня поддержали... Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от своего кино. Решил рискнуть.

Правда, с выходом в прокат фильма «Проклятая земля» все еще больше осложнилось. Я рассчитывал, что этот фильм соберет кассу. А он отработал в минус. И тут у меня на подходе «Черный снег» про то, как человек 40 минут отгрызает себе руку, застрявшую под машиной. Никакой уверенности, что фильм будут смотреть. Но «Черный снег» в итоге выстрелил, неплохо собрал, несмотря на ограниченный прокат. Плюс фестивали, онлайн-платформы. И благодаря «Черному снегу» я наконец расплатился с основным долгом.

Д. Д.: Как везде – людям хочется отдохнуть, посмотреть что-то незамысловатое, веселое и забыть.

С. Б.: Но оказалось, что и хоррор может быть интересным. А ведь в момент выхода «Черного снега» действительно больше всего собирали комедии. Рекордсменами были «Агент Мамбо» и «Зина и Леха».

С. Б.: Спорт у нас очень популярен. Было ожидаемо, что фильм соберет.

С. Б.: Стараюсь об этом не думать. Кино же создается не за один месяц. И ты не можешь знать, что будет через полтора-два года. «Айту» я снимал в 2021 г., а фильм вышел в прокат в 2023 г. Поэтому я не осмеливаюсь думать за зрителей, за фестивальных отборщиков, что им может понравиться. Отталкиваюсь от самой истории и от своих ощущений. Мне интересно рассказывать. И если я это сделаю от души, все равно кино своего зрителя найдет.

«Внутри республики якутскому кино уже тесновато»

Д. Д.: В прошлом году мне поступило шесть-семь предложений о съемках сериалов. Правда, признаюсь, крутые продюсеры на меня не выходили. В основном компании, которые с платформами работают. Вот буквально на днях звали на проект: есть сценарий, бюджет, сроки производства, нужен режиссер-постановщик. Я отказываюсь, потому что там история никакая. Не знаю, почему такое пишут, но, видимо, отрабатывают деньги.

В целом наши режиссеры и продюсеры сейчас ищут способы, как выйти к широкому зрителю вне республики. Внутри нее якутскому кино уже тесновато. Есть режиссеры, которые уезжают из Якутии. Режиссер Костя Марсан, который работает в Москве, только что снял триллер «Детектор». Есть сокуровский ученик Айаал Адамов («Белая земля»). На международном кинофестивале в Пусане (Южная Корея) состоялась мировая премьера фильма «Айыы Куо» режиссера Айаала Адамова. И это тоже связано с тем, что профессиональный уровень наших кинематографистов вырос, теперь они конкурентоспособны.

С. Б.: Нередко на меня выходят разные и продакшены, и отдельные люди, тоже в основном с сериалами. И вот, допустим, история слабая, не трогает... Можно было бы переписать ее, переделать! Но нет. Потому что проекты уже утверждены платформой и у каждого столько согласований... Ну заставлю я себя, сниму через силу. Но это почувствует зритель. Не хочу ради заработка обманывать своего зрителя.

С. Б.: Конечно, есть, и ряд переговоров мы уже провели. Но пока все это пробуксовывает.

С. Б.: Например, я придумал сериал о том, что центры реабилитации наркоманов организовывают особый отдых, такой рехаб в тайге. И у них ломается вездеход, они пытаются как-то выживать. И встречают странного человека. Так завязывается мистическая история с непонятной гибелью ряда героев. Похоже на слэшер, но не совсем. Есть детективная составляющая.

И у меня, и у Димы много идей. И боевик есть, и мистика, и крутая драматическая история. Есть история о пропавшей девушке в деревне. Я придумал это для Якутии, но история универсальная, можно адаптировать ее хоть под Псков, хоть под аргентинскую деревню.

Представители одного продакшена, выслушав мои идеи, предложили три совершенно разные истории объединить в одну. Кстати, вот этим и грешат многие нынешние сценарии – они суперперенасыщенные. Ты читаешь и сразу видишь: сценарист явно вдохновлялся сериалом «Мейр из Исттауна» и фильмами Финчера и понабрали оттуда много всего. Вот у тебя есть сыщик Мейр, но в него еще впихивают эмоционального героя Брэда Питта из фильма «Семь», да, а потом еще черты Энди Дюфрейна из «Побега из Шоушенка». Ну не существует таких людей в жизни. Это синтетический человек, сшитый из кино. И, сняв такую историю, себя обманешь.

Д. Д.: Сейчас я занят проектом «Прозрачные земли». На следующий проект буду искать зарубежные деньги, чтобы было совместное производство. Интересно в Скандинавии поснимать. Еще хочется снять в Якутии кино, но не про якутов. В Якутии много коренных народов живет – эвены, юкагиры, эвенки и т. д. Хочется про них рассказать, потому что у них тоже своя культура, своя жизнь. Сейчас пишу сценарий.

С. Б: То, что запретили, это скорее ошибка, которая со временем прояснится и фильм вернется. По крайней мере, я в это верю. Ведь фильм абсолютно о противоположном тому, что ему приписывают, он про недальновидность сепарации. И зритель это понимает. Я верю в то, что человек способен анализировать и думать. Запрет «Айты» не повлиял на мои планы – я и дальше планирую снимать кино в России.