У международных аудиторов и англиканской церкви много общего
Почему глобальные сети PwC, EY, Deloitte и KPMG обладают куда меньшей гибкостью, чем церковные приходы
Бывший топ-менеджер нефтяной компании, архиепископ Кентерберийский Джастин Велби не такой уж профан в делах управления, как может показаться на первый взгляд. Церковь – это постоянно идущий эксперимент по выявлению рисков управления разветвленной сетью и их минимизации.
Велби постоянно занимается примирением схизматиков в христианских сообществах по всему земному шару, которым покоя не дают социальные проблемы. Чтобы не допустить раскола, Велби раздумывает, а не разбить ли церковь на более-менее автономные группы, чтобы консерваторы отдельно, а либералы отдельно действовали под общим знаменем англиканской церкви. Его решения – хороший пример для других разветвленных организаций, объединенных общей миссией и стандартами, – таких, как компании «большой четверки».
Если дать системе больше самостоятельности – как это отразится на уровне контроля и единстве стандартов? А если отлучать за разногласия – как сохранить гибкость и право на автономию, которых члены сети вполне заслуживают? Эти вопросы постоянно всплывали во время слияний аудиторских фирм 1990-х гг. Но в 2002 г. компания Arthur Andersen развалилась после скандала с Enron, и неожиданно стало ясно, что принципы построения сети аудиторов крайне уязвимы.
Нетленное имя
В прошлом году две компании затеяли борьбу за право использовать бренд Andersen, пострадавший в 2002 г. Однако он высоко ценился во многих странах, и персонал аудитора охотно принимали к себе конкуренты, порой целыми отделами.
И EY, и PwC, и Deloitte, и KPMG кинулись усиливать контроль в своей федерации, объединяющей многочисленные местные партнерства. Их попытались крепче связать с центром и не давать больше автономии (в отличие от решений Велби). Например, у EY было 140 страновых менеджеров, подчиняющихся операционному директору. Затем появился глобальный исполнительный комитет, который вырабатывает приоритеты для четырех региональных практик и спускает вниз указания по стратегии, качеству и риск-менеджменту. Но процесс централизации идет медленно. В 2005 г. гендиректор Deloitte заявил, что в ближайшие 10 лет компания станет единой. С тех пор ряд региональных практик удалось интегрировать, но географически удаленные практики так и остались труднодоступными.
Лаура Эмпсон, изучающая эти компании в бизнес-школе Касса, склонна сравнивать с англиканской церковью именно «большую четверку», а пятерка ведущих юридических фирм с главными офисами в Лондоне куда ближе к католической церкви по модели управления: «Вся разница только в местоположении центра силы. У католической церкви есть явная штаб-квартира и верховный лидер, чья власть от Бога». А в англиканской церкви отдельные организации вправе интерпретировать указания центральной власти по-разному. И их самостоятельность, как правило, не ведет к отлучению.
Напротив, один высший руководитель международной фирмы, построенной на принципах партнерства, поведал мне, что самой страшной его карой является «отлучение» – лишение местного отделения права на бренд и доступа к общим корпоративным сервисам. Управление глобальной сетью, по его словам, – это сложнейшее сочетание кнута и пряников.
Если бы международные компании начинали развиваться только сейчас, «большая четверка» была бы выстроена на других принципах. Они адаптируют свои головные структуры под местные правила и обычаи и стремятся защитить партнеров от правовой ответственности. Церковь может уповать на веру в Господа как на объединяющую силу. Связующие узы коммерческих фирм куда слабее.
FT, 21.09.2015, Антон Осипов