"В моих действиях нет мести"
Интервью освобожденного вчера из парижской тюрьмы Le Sante ("Здоровье") Михаила Живило. (См. также стр. А1).
- Когда вы уехали из России, почему стали жить именно во Франции? - Я покинул Россию в прошлом году, передвигался за границей свободно, но, конечно, старался не афишировать свои поездки. После того, как в прессе появились сообщения, что меня решили разыскать через Интерпол, передо мной встал серьезный вопрос: на территории какой страны находиться. Поверьте, что с такой необычной ситуацией никогда раньше не сталкивался. И в большей степени я склонялся к мысли, что остаться в США более безопасно. Но долго раздумывать не пришлось. Франция официально заявила, что отказывает во въезде Михаилу Черному. Юристы меня убедили, что, по их данным, французские власти располагают весьма серьезной информацией не только в отношении Черного, но и других лиц, тесно связанных с ним. Для меня это было лучшей гарантией, что власти знают многое, хотя, может, и не всё, о противоправной деятельности этой группы. А это означало, что мне не придется долго доказывать свою правоту и, самое главное, можно находиться во Франции в большей безопасности, чем в какой-либо другой стране. Руководствуясь этими соображениями, я подал заявление о предоставлении убежища во Франции осенью прошлого года. Не знаю, к радости или к сожалению, но бюрократия везде работает очень медленно. Сведения из моего заявления проверялись в Министерстве внутренних дел, и я на самом деле ожидал, что все может решиться без задержания. Однако стала поступать информация о мощном давлении, которое оказывают Тулеев и прокуратура на судей, рассматривающих мое дело в Кемерово (8 - 10 раз откладывали рассмотрение). Да и Александр Тихонов остро нуждался в операции в Москве, но его под всякими предлогами не выпускали из Новосибирска. Все это заставило нас ускорить поиски компромисса. - Как произошло ваше задержание? - Я не буду рассказывать подробности того, как было организовано взятие меня под стражу, но все прошло очень корректно. Французские власти устроили так, что меня встретили двое в штатском и переводчик. Все необходимое было при мне. Правда, я не взял с собой кроссовки, потому что даже во сне не могло присниться, что в тюрьме Le Sant (кстати, le sant означает здоровье) смогу почти каждый день играть в футбол. - Расскажите, как вам сиделось во французской тюрьме.
- Описать мое пребывание во французской тюрьме непросто. Я видел, как в российских тюрьмах содержатся люди. Здесь же они полноценно живут. Созданы все необходимые условия, начиная от французской кухни с учетом религиозных ограничений, телевизора в камере с 10 каналами ("Евроспорт" есть), возможности выписывать любую прессу и заканчивая возможностью посещать различные курсы - языковые, компьютерные и т. п. И, конечно же, посещения родных. Один русский, который сюда попал впервые, но бывал в других французских тюрьмах, с печалью отметил, что его однокомнатная квартира, где он живет с женой и двумя детьми, имеет меньше удобств, чем нынешняя камера. Я не приукрашиваю здешнюю тюремную жизнь, но условия действительно человеческие. И все же тюрьма есть тюрьма, и это ощущается по настроению многих здешних старожилов. Два слова об отношениях между "отдыхающими" в этом "Дворце здоровья". В нашем представлении тюрьма - это насилие. Здесь - - нет и малейшего намека. Отношения вполне дружелюбные, даже если ты не знаешь французского языка. Мне дали разрешение на короткие свидания с членами семьи и, конечно же, неограниченный доступ к моим адвокатам.
- С чего, по вашему мнению, начались все ваши проблемы в России? - Наши неприятности начались отнюдь не с потерей Новокузнецкого алюминиевого завода, а намного раньше. Те люди, которые назначали Тулеева губернатором в 1997 г., за полгода до первых выборов в этой области, в дальнейшем и сыграли наряду со своим назначенцем злую роль в нашей судьбе. На второй день после назначения Тулеева губернатором по указу президента на заместителя губернатора Дмитрия Чиракадзе (вице-президент "МИКОМ". - "Ведомости") было совершено покушение - в Москве он договорился о встрече с руководителем РАО ЕЭС, и они должны были решить вопрос о снятии гендиректора "Кузбассэнерго" Глазкова. К тому времени Чиракадзе, как руководитель региональной энергокомиссии, после изучения внутренней документации "Кузбассэнерго" пришел к выводу, что причиной промышленного кризиса в Кузбассе была политика естественной энергетической монополии - "Кузбассэнерго". Отсутствие контроля над региональными энергосистемами и их монопольное положение являются, на наш взгляд, главной причиной региональных кризисов. Кроме того, Чиракадзе после основательной проработки с юристами выявил другое обстоятельство, относящееся к деятельности наших естественных монополий. Слияние, или, лучше сказать, вливание Кемеровской железной дороги в Новосибирскую было проведено незаконно. Тулеев на покушение Чиракадзе никак не отреагировал. В дальнейшем он сохраняет гендиректора "Кузбассэнерго" на своем месте, соглашается с переводом железной дороги. И с самого первого дня начинает торговать тем, на что мог повлиять в Кемеровской области. И предлагать это в обмен на благосклонное отношение к себе руководителей из Москвы. Мы тратили силы и время, чтобы поднять предприятия Кузбасса, чтобы показать и доказать губернатору положительный эффект нашей деятельности. А его всё это время заботило одно - где и как найти людей, которые в нужный момент проведут его по протоптанной дорожке наверх. Потому что только там - наверху - могли не обратить внимание, почему и по чьей команде люди ложатся на рельсы. Только наверху могли закрыть глаза на грубейшие нарушения во всех сферах госуправления в Кемеровской области. Вот так мы прокладывали дорожки к предприятиям в Кемеровской области, а наши противники водили губернатора по известным только им маршрутам наверх. - Как получилось, что буквально в одночасье вы потеряли и КМК и НкАЗ? - Все просто - осенью 1999 года во время выборов наши противники при активном участии губернатора и правоохранительных органов просто захватили силой предприятия - КМК, угольные, НкАЗ, а судебные решения писались либо по указке губернатора, либо ещё выше. Против нас или в отношении нашей деятельности в Кемеровской области было возбуждено 16 уголовных дел, и было проведено множество проверок. Но все дела касались экономических вопросов. В отличие от моих противников я финансист по образованию, поэтому всегда уделял особое внимание прозрачности и законности хозяйственных операций, и мы регулярно привлекали лучших аудиторов для консультаций. В итоге все эти дела закрылись, так как ни одно обвинение подтверждено не было, хотя отчасти свою негативную роль они сыграли: дискредитировали деятельность компании на всю страну, напугали до смерти всех наших коллег и партнеров в Кемеровской области и использовали эти уголовные дела для оправдания своих захватов.
- Почему появилось уголовное дело против вас лично? Вы действительно готовили покушение на Тулеева? - Дело в том, что на этом фоне моим противникам и понадобилось какое-нибудь не очень дорогое, но очень шумное и скорое уголовное дело против меня. Зная, что запугать меня физической расправой невозможно, решили пойти испытанным путем, использовать правоохранительные органы. Попытка покушения очень легко инспирируется - объект для покушения есть, причем многократно себя истязающий и каждый раз новым оригинальным способом. Конфликт налицо, нужны только показания человека - возможного исполнителя, и, конечно же, нельзя забыть ему заплатить. "Исполнитель показывает пальцем на указанного ему "заказчика", прокуратура немедленно арестовывает меня и предлагает обмен - забыть все претензии, переоформить все активы, выкинуть из головы все доказательства о противоправной деятельности губернатора и оппонентов. Документы подписаны, практически все бесплатно, за исключением мелких расходов на услуги правоохранительных органов. Остается только человек. Зная опыт наших противников, что нет человека - нет и проблемы, смею полагать, что скорее всего мне была уготована незавидная судьба. Я учитываю предыдущие попытки моих противников организовать мне доверительную встречу с Богом. Вот такой незатейливый сценарий. И, конечно же, я не имел никакого отношения ни к каким покушениям.
- Как вы относитесь к деятельности "Русского алюминия"? - Мое отношение к деятельности "Русского алюминия" исключительно негативное. При таких колоссальных возможностях от объединения сырьевых и производящих предприятий алюминиевой отрасли, компания могла получить огромный дополнительный эффект. Но из-за непрофессионализма руководителей, действия которых больше напоминают набеги монголо-татар, такой международный гигант теряет сотни миллионов долларов и, конечно же, репутацию в глазах партнеров.
- Пока вы находились в тюрьме, на НкАЗе было заключено мировое соглашение, по которому расчет с кредиторами начинается через 20 лет. Как вы расцениваете такое решение? - Так называемое мировое соглашение, связанное с НкАЗом, просто смешно. Наши враги устроили так, что легитимные кредиторы были исключены из списка, а ложные требования компаний, связанных с ними, были в него включены. Какой настоящий кредитор согласился бы на получение средств без процентов и не ранее чем через 20 лет? - В прошлом году "МИКОМ" продал акции НкАЗа Григорию Лучанскому. Почему вы решили заключить эту сделку? Вы знали, что он продаст их "Русалу"? Какова сумма сделки? - Точной суммы сделки я касаться не буду, это не в моей компетенции. В то же время хочу быть точным. Во-первых, Лучанский не покупал акции, а выступал в качестве посредника, он в этом сразу нам признался. Реальные покупатели, по его словам, были нашими противниками. Во-вторых, Живило М. Ю. акции не продавал, а являлся лицом, облегчающим сделки для акционеров. Что означало а) сделка пройдет без обмана, б) что деньги будут не "грязные" и в) по возможности продажа акций будет увязана с возвратом задолженности банкам и иностранным покупателям металла, которые заплатили деньги, поставили сырье, а в обмен получили разрыв контрактов. - Хочется особо отметить, что мой арест в России должен был быть произведен поспешно, что было вызвано именно тем, что он должен был состояться накануне перевода денег. Тогда, возможно, за акции и не пришлось бы платить. Меня не арестовали - не успели до того, как я покинул страну. А на следующий день был сделан перевод. - Учитывая, что Лучанский заявил - акции покупает не он, акционеры поставили главное условие: деньги должны быть чистыми, легальными и посредник за это отвечает. Я думаю, что реальными покупателями были владельцы "Русского алюминия". - В скором времени в суде Нью-Йорка начинается слушание дела по иску к "Русалу". Почему вы решили инициировать этот громкий процесс? - Хочу уточнить, что я не являлся инициатором дела РИКО. Оно было подано иностранными партнерами НкАЗа. В поданных исках две составляющие. Первое - противоправная деятельность наших оппонентов; второе - погашение задолженности иностранным компаниям и компенсация за отказ от исполнения международных контрактов. Особенно меня волнует второй аспект, так как это касается моей деловой репутации. Я поддерживал контакты со многими известными мировыми компаниями и всеми силами старался убедить партнеров в нашей надежности - прежде всего четким и безупречным исполнением долгосрочных международных контрактов. Для меня важно сохранить своё лицо, помочь компаниям возвратить долги, чтобы, соответственно, и компании смогли возвратить долги партнерам и банкам. - Как вы оцениваете шансы на удовлетворение этого иска? - Шансы на успех находятся в компетенции стран, где проходят расследования. В моих действиях нет никакой мести. Я, в отличие от своих оппонентов, предпочитаю созидательный бизнес разрушительному. На любую месть требуется много усилий, времени и денег. Поэтому я считаю своим долгом предоставить доказательства и дать соответствующие объяснения. И правосудие решит, переходить ли от расследования к преследованию, а затем - к наказанию этих лиц.
Передавая доказательства в американский суд, я отнюдь не забываю об угрозе моей жизни с их стороны (ответчиков. - "Ведомости"), хорошо сознавая, что такие люди, как я, для них мишень. На собственную безопасность денег не жалко, но надо немало зарабатывать, чтобы обеспечить хорошую физическую и информационную безопасность. - Как вы оцениваете возможность компромисса с вашими противниками, хотите ли его? - В этом вопросе, я думаю, не может быть никаких переговоров или компромиссов, так как он касается их вовлеченности в преступления.