Ярость без повода

Исполняя ранние концерты, с их классическим шармом и трепетом, Кисин невольно походил на игрока в гольф, который выбрал самую большую клюшку и стремится запузырить мяч через крышу гольф-клуба. На втором выступлении Кисин добрался до Четвертого и Пятого концерта, в которых Бетховен задал более сложный уровень игры.

Четвертого концерта до сих пор не было в репертуаре Кисина, и понятно почему: сосредоточенная лирика не входит в число сильных сторон пианиста. Вообще, пианисты отличаются тем, насколько глубоко они стремятся погрузиться в настроения этого концерта. С одной стороны – беззаботность Артура Рубинштейна, с другой – Клаудио Аррау или Даниэль Баренбойм с их исследованиями души. Кисину на этой шкале нет места. Музыка для него – это шлифовка каждой ноты. Он добивается, чтобы она засверкала прозрачностью и блеском, и на этом останавливается.

Пятый концерт Кисину подходит больше. Начальная тема звучит у него гордо, исполняя ее, пианист демонстрирует уверенность в себе, которая сообщает концерту черты имперской формальности.

Кисин всегда играет так, словно обращается к задним рядам большого зала. Каждая нота подчеркнута будто ударом наперстка. Но во всех пяти концертах были и такие пассажи, где пианист стучал по клавишам с безжалостной силой.

Оба вечера Колин Дэвис и Лондонский симфонический оркестр поддерживали Кисина игрой высочайшего качества, в которой были гладкое и связное звучание струнных, властность, зрелость и энергия – все, кроме ярости. Ее они мудро оставили молодому новичку, занявшему стульчик у рояля. (FT, 17.11.2004)