ИНТЕРВЬЮ: Алексей Родзянко, председатель правления “Дойче Банк Москва”

– Прокомментируйте ситуацию, которая сложилась вокруг долговых обязательств “Юганскнефтегаза”, которые приняла на себя “Роснефть”. Готовы ли вы рефинансировать кредиты “Роснефти” или менять условия кредитования?

Правнук председателя четвертой и последней Думы Российской империи, гражданин США Алексей Родзянко работает председателем правления московской “дочки” Deutsche Bank. 10 лет, проведенные на исторической родине, убеждают его в том, что дела в России идут на лад. Во всяком случае, инвестиционный климат здесь куда либеральнее, чем в Китае или Индии, почти принятых в высшую лигу мировой экономики. По оценке Родзянко, инвесторы готовы вкладывать в Россию много и надолго.

– Какие приоритеты у Deutsche Bank в России?

– Раньше для банка приоритетными среди развивающихся рынков были Китай и Индия. Теперь к ним присоединились страны Латинской Америки и Россия – особенно после того, как международные рейтинговые агентства присвоили ей кредитный рейтинг инвестиционного уровня. Над усилением позиций банка в России работает много ведущих менеджеров глобального Deutsche Bank. Недавно мы начали работать с физическими лицами по двум направлениям: работа с крупным частным капиталом и управление активами. В апреле были зарегистрированы пять паевых инвестиционных фондов управляющей компании DWS Investments. Надеюсь, к сентябрю мы будем готовы к их широкой рекламе.

– А какие доходы должны быть у вашего крупного клиента?

– У него должен быть свободным примерно $1 млн, который он готов инвестировать. Конечно, у многих клиентов Управления крупного частного капитала средств намного больше, но есть и исключения – люди, у которых объем средств скромнее. Мы предлагаем им все возможные инструменты на российском рынке: корпоративные, муниципальные и государственные облигации, акции российских компаний, векселя, паевые инвестиционные фонды.

К тому же мы предоставляем возможность российским резидентам без ограничений инвестировать в ценные бумаги иностранных эмитентов непосредственно со счета, открытого в ООО “Дойче Банк”. Мы приобретаем для них паи DWS Investments, еврооблигации, а также структурированные продукты Deutsche Bank с гарантированной доходностью. То есть за рубли наши клиенты могут инвестировать в валютные продукты на международных рынках.

– В чем преимущество Deutsche Bank для таких клиентов?

– Помимо того что мы обеспечиваем доступ на российский и международный финансовые рынки, мы часть одной из крупнейших мировых финансовых корпораций. У клиентов есть уверенность в том, что Deutsche Bank при всех обстоятельствах будет соблюдать свои обязательства перед клиентами и партнерами. В наш банк можно вложить свои деньги и спокойно спать.

– Вы будете открывать фонды прямых инвестиций или недвижимости?

– Пока нет – мы ограничиваем инвестиции фондов ликвидными инструментами, чтобы их паи можно было обменять в любой момент. Фонды недвижимости или прямых инвестиций – закрытые, а их ликвидность ограниченна. В первое время мы все силы направим на развитие розничных продаж наших паев.

– Как вы будете развивать ритейловый банкинг?

– Мы рассматриваем варианты выхода на этот рынок.

– Вы намерены приобрести российский банк?

– Время покажет.

– Интересовался ли Deutsche Bank Внешторгбанком – покупкой пакета акций или партнерством?

– Такой вопрос Deutsche Bank сегодня не рассматривает.

– Насколько розничная “дочка” Внешторгбанка – Гута-банк привлекателен для российских или иностранных банков?

– Трудно оценить, какие активы Гута-банка предлагаются покупателям, а какие не будут продаваться.

– Довольны ли вы сотрудничеством с ОФГ? Какие преимущества дала Deutsche Bank покупка 40% инвесткомпании?

– Это классический случай эффективной синергии, когда сумма слагаемых намного больше двух. У Deutsche Bank есть доступ к глобальным инвесторам, обширная база данных и аналитических исследований о мировой промышленности. Мы можем оценивать российские предприятия в этом контексте. А ОФГ отлично знает российский рынок и имеет обширную клиентскую базу.

– Собираетесь ли вы увеличивать свою долю в ОФГ?

– Я не исключаю этой возможности.

– Расскажите о проблемах Deutsche Bank и других немецких банков в Германии.

– Deutsche Bank – лидер немецкого банковского рынка по капиталу, объему активов и рыночной капитализации. Но нам приходится конкурировать во всем мире с глобальными лидерами, поэтому Deutsche Bank стремится улучшать показатели методами, наиболее распространенными в США, Англии, Швейцарии, а они далеко не всегда сочетаются с национальными немецкими традициями. К примеру, недавнее объявление о сокращении персонала в Германии вызвало бурную реакцию.

– Ходили разговоры, что Deutsche Bank может даже покинуть Германию.

– Я сомневаюсь, что Deutsche Bank оставит свои традиционные корни, хотя около 60–70% доходов банк получает за пределами Германии.

– Но ведь системные проблемы у немецких банков все же есть?

– На презентации журнала Banker в начале года я слышал, что первые 100 американских банков за прошлый год заработали свыше $100 млрд. Большинство российских банков в массе тоже оказались прибыльными. А первая сотня немецких банков за 2003 г. потеряла значительную сумму. Если же из немецкого списка убрать показатели прибыли Deutsche Bank, то картина была бы более удручающей.

– И все же в чем причина кризиса?

– В структурных проблемах немецкой экономики. Темпы роста замедляются, а конкуренция среди национальных банков, наоборот, растет и ослабляет их. Но атака американских банков на немецком финансовом рынке маловероятна. Покупка Deutsche Bank американским банком, как и сделка Siemens с “Силовыми машинами”, – вопрос политический.

– Прошел год после летнего банковского кризиса. Не ожидаете повторения чего-нибудь подобного?

– Прошлогодние трудности были связаны с началом реформ российской банковской системы. Первый шаг уже сделан, и причин для системного кризиса я не вижу. Ведь состояние банков – это отражение экономики страны. Можно сказать, что конкурентная среда в банковском секторе стала более жесткой. Ставки, которые готовы платить самые качественные заемщики, упали, а маржа от операций с ними стала меньше. Но, с другой стороны, банки только-только начинают развивать розничные услуги и потребительское кредитование. И первые результаты обнадеживают. На этом рынке для банков хорошие ставки, а большинство российских заемщиков – физических лиц ответственно относятся к своим обязательствам и возвращают кредиты в срок.

– Маржа операций с крупными российскими компаниями падает, но вы все равно рассматриваете их как перспективных клиентов...

– Пока сокращение маржи компенсируется высокими объемами операций.

– В систему страхования вкладов вступили сотни банков, чуть ли не все желающие. Вы верите, что после этого российские банки стали надежнее?

– Я сомневаюсь, что членом этой системы может стать любой желающий. Система страхования вкладов сильно изменит рынок, а среди банков наконец развернется конкуренция по качеству и стоимости услуг. Но это случится постепенно. Систему необходимо протестировать, посмотреть, что случится с вкладами в банке, который столкнется с трудностями.

– Почему в российском банковском секторе не растет доля иностранных банков?

– Потому что очень быстро растет сама банковская система. Да и западные банки до недавних пор очень настороженно относились к российскому рынку. В последние два года такое отношение начало меняться, и иностранные банки будут более агрессивно развиваться на российском рынке.

– Каковы, по вашему мнению, перспективы российского фондового рынка? Сумеет ли регулятор – ФСФР остановить отток российского рынка на Запад?

– Чтобы фондовый рынок оставался в России, он должен предлагать инвесторам условия по крайней мере не хуже лучших условий на мировых рынках. Мне кажется, чиновники осознают, что и как нужно делать. Но, как часто бывает в России, от понимания до воплощения решений в жизнь проходит много времени. Я уверен, что ФСФР серьезно занимается этим вопросом. И условия работы, размер издержек на российском рынке станут такими же, а то и будут выгодно отличаться от мировых рынков.

– Как вы относитесь к инициативе ФСФР допустить на рынок акций ВЭБ с его пенсионными деньгами?

– Это очень правильная мысль, хотя трудно прогнозировать, насколько это удастся регулятору. Если пенсионные средства вкладывать только в безрисковые активы, то они становятся рискованными, поскольку постоянный приток нерыночных средств надувает пузырь. Выполнить пенсионные обязательства власти могут, работая на всех финансовых рынках, в том числе и с рискованными инструментами. Но инвестиции должны быть правильно диверсифицированы.

– Вы недавно возглавили комитет АРБ по срочному рынку. Чем интересен этот сегмент Deutsche Bank?

– Без срочного рынка невозможна стабильность на любом финансовом да и товарном рынке. Возьмем сельское хозяйство или любую сырьевую отрасль. Цены продуктов этих отраслей подвержены серьезным рыночным колебаниям, и хеджировать риски изменения цен можно только на срочных рынках. Без этого сегмента дополнительные риски несет на себе российская экономика. Напомню: президент России Владимир Путин несколько лет назад поставил задачу сделать российский рубль свободноконвертируемым к 2007 г. Это закреплено в законе о валютном регулировании. А свободноконвертируемых валют без срочных рынков в мире нет.

– Как развиваются ваши отношения с “Газпромом”?

– “Газпром” и Deutsche Bank сотрудничают с 1970-х гг., когда банк был лидером консорциума, который финансировал поставки труб для первого большого газопровода из России в Европу. Поэтому с самых первых шагов в современной истории Deutsche Bank в России “Газпром” был наиболее важным клиентом банка, и эти отношения сохраняются. У нас есть мандат на разработку стратегических планов “Газпрома” в нефтяной отрасли. Deutsche Bank консультирует “Газпром” относительно справедливости оценки обмена его акций на акции “Роснефти”. И, конечно, мы очень активно работаем с “Газпромом” по кредитной части.

– Начнем с того, что “Роснефть” и “Юганск” вместе – очень сильный и убедительный актив. Цены на нефть по-прежнему очень высокие, компания платежеспособная, и все возможности рефинансировать [долги] у нее есть. В принципе, мы готовы рефинансировать. У компании одно видение, с чего начинать, у банков – другое. Мне кажется, что можно создать условия, которые нужны для рефинансирования.

– По-прежнему ли в Deutsche Bank находится 35% акций “Сибнефти”, которые принадлежат “ЮКОСу”?

– Насколько я понимаю, до сегодняшнего дня их арест продолжается.

– Госорганы обращались к вам с какими-то запросами, требованиями насчет этих бумаг?

– Если и обращались, то не к нам. Мы – хранитель ценных бумаг, а не хозяин. Но я уверен, что к такому активу с такой ценой интерес большой.

– Как вы оцениваете инвестиционный климат в России? Как инвесторы относятся к политике российских властей – президента и правительства?

– Инвестиционный климат в России сейчас лучше, чем когда бы то ни было. Готовность инвестировать – причем много и на длительный срок – выше, чем прежде. Что касается “ЮКОСа”, “Роснефти”, “Газпрома”, то это касается сырьевой базы, а эти вопросы во всех странах очень политизированны. В других отраслях, в сферах несырьевых и невоенных, политики меньше. Инвестиционный климат в России благоприятный и более либеральный, чем в том же Китае или Индии. Deutsche Bank в России собирается делать серьезные инвестиции. Работа с физлицами – паевыми фондами, потребительским кредитованием – это инвестиции с длинным горизонтом, они требуют большой уверенности в будущем, и эта уверенность в отношении России у нас есть.

– Какие чувства у вас вызывает политика президента – критику, скепсис или наоборот?

– Президент проводит правильную политику – даже по отношению к олигархам. Они стали более законопослушными, более щепетильно относятся к налогообложению и менее высокомерно – к правительству. Было время, когда здешние олигархи считали себя хозяевами всего. В том числе и государства. Теперь с этим покончено, они считают себя гражданами, над которыми есть власть и законы. Они стали улучшать корпоративное управление в своих компаниях, привлекать иностранный капитал, выходить на публичные рынки. Мне кажется, все это очень положительно, и это все результаты политики, которую проводили президент и правительство. С другой стороны, власть сама должна подчиняться законам. Иначе это похоже на то, как если бы футбольный судья сам принимал участие в игре. Лучше было бы, чтобы правительство себя отделило от бизнеса, в России это пока не вполне так.

– По-вашему получается, что рынок забыл о деле “ЮКОСа”. А как относятся инвесторы к срыву сделки Siemens и “Силовых машин”? Многие считают, что это очень ухудшило бизнес-климат. Ведь отказываться от бизнеса с Siemens глупо для любого правительства.

– Siemens в России провел не одну сделку. Весь вопрос в том, чтобы правительство четко разграничило, какие секторы являются национальным достоянием, а какие нет. Давайте сделаем все понятным, что доступно, а что нет. Как Siemens, так и другим лучше понять заранее, куда можно смело приходить со своими инвестициями, а куда нельзя, чтобы не было лишних разочарований.

– Вы уже 10 лет живете в России. Как изменилась страна за эти 10 лет?

– В целом, мне кажется, положительно. Моим коллегам, время от времени посещающим Россию, это более заметно. Столица благоустраивается, рост бизнеса в регионах заметный и впечатляющий. А многие компании уверяют, что в регионах их рост быстрее, а рентабельность выше, чем в Москве. Изменения заметны и на бытовом уровне, начиная от того, в какие магазины можно пойти, и кончая тем, что можно в них купить и сколько россиян могут позволить себе сегодня то, что 10 лет тому назад было бы доступно лишь самой верхушке общества.

– Островки благополучия сосредоточены преимущественно в Москве, Санкт-Петербурге и еще нескольких крупных городах...

– Конечно, о регионах мне труднее судить, потому что я нечасто там бываю. Но в любом месте в России можно заметить свежую краску, новые крыши, активное строительство.

Ожидания людей растут быстрее, чем их благосостояние. Все, конечно, очень любят жаловаться на трудности, но возвращаться в прошлое не торопятся.

– А что вы можете сказать об изменениях в мышлении?

– Люди стали понимать, что они сами за себя отвечают. И им не стоит чего-то ждать от правительства или мифического дяди, который за них все сделает или все им даст.

– Несколько лет назад вы собирались купить под Москвой участок в несколько гектаров, построить конюшню. Но тогда у вас ничего не вышло.

– У меня пока только подмосковная дача с маленьким участком. А постоянно я живу в Москве. Но от своей мечты я не отказался.

– А почему вы ее не реализуете, дело в материальных проблемах или в инфраструктурных сложностях?

– И в том и в другом. Я иностранец, и мне гораздо сложнее купить себе землю. Причем иностранцам землю предлагают по запредельным ценам. Ну а сельские земли приобрести вообще невозможно.

– Возле вашей дачи парфюмерный концерн Oriflame планирует построить свое предприятие. Жители окрестных домов на Рублевке кому-то жалуются по этому поводу?

– Да, и я тоже жаловался. Кстати, у самого президента, по-моему, там рядом дача, и ему тоже нужно жаловаться. Если концерн планирует строить химическое производство, как это указано у него на интернет-сайте, то это действительно станет для нас проблемой. Хотя нас уверяют, что это будет лишь дистрибьюторский центр косметики.