ПОЛИТЭКОНОМИЯ: Прогулки по поляне
На совещании в Челябинске президент Путин строго заметил, что задачу удвоения ВВП никто не отменял. Однако тон этого замечания, прозвучавшего скорее как окрик секретаря ЦК и напомнившего сакраментальные “пятилетки в четыре года”, отразил в себе те, видимо, необратимые в рамках текущего правления изменения, которые произошли в российской политике, экономике и самом президенте.
За лозунгом “удвоения ВВП”, брошенным Путиным в 2002 г., стояла вполне определенная логика – логика догоняющего роста. Люди, придумавшие его и убедившие президента в его выигрышности, подразумевали в этой популистской упаковке инкорпорировать в экономическую политику несколько принципов, которые станут своеобразными красными флажками для любого состава кабинета. Принципы эти примерно следующие: сдерживание тарифов монополий (дешевая энергия – наше естественное конкурентное преимущество), недопущение значительного укрепления рубля (дешевый рубль – еще одно конкурентное преимущество), опора на крупный отечественный капитал и снятие ограничений для перераспределения им свободных финансовых ресурсов (не нужно стремиться изъять ренту) в смежные отрасли и инфраструктуру, наконец – сдерживание или сокращение расходов бюджета.
Логика эта разделялась далеко не всеми экономистами, многие из которых были сторонниками “структурного” маневра. Но логика эта была вполне последовательна. Однако никаких красных флажков не получилось. Уже на следующий год президент решил выступить с не менее впечатляющим общенациональным лозунгом – преодоления бедности. Преодолевать ее, собственно, можно двумя способами: делая ставку опять же на ускоренный рост и отложенное увеличение национального богатства или перераспределяя текущие доходы в пользу нуждающихся. И хотя в речах президента подчеркивалось значение первого пути, ясно было, что речь идет преимущественно о втором. Так или иначе, у правительства стало так много красных флажков, что отдельные его представители и фракции имели уже возможность свободно разгуливать по поляне, выбирая для себя подходящие.
Дело “ЮКОСа” вырыло на тропинке догоняющего роста убедительную канаву, а резкий скачок цен на нефть отменил практическую необходимость какого бы то ни было выбора в экономической политике. С формированием нового кабинета деградация приобрела, так сказать, структурно законченный характер. Влиятельные члены его имеют по большинству принципиальных вопросов противоположные мнения и могут разрешать эти противоречия только через президента. В результате функционально Путин является сегодня главой кабинета, но не несет ответственность за текущую экономическую политику, в то время как Фрадков такую ответственность вроде бы несет, но функционально премьером не является. Эффекты такого метода управления налицо. Сначала президент требует от Фрадкова и Кудрина погасить денежными вливаниями пенсионерские бунты, исподволь помогает продавить покровительствуемому госолигарху Миллеру опережающее повышение тарифов, а затем, когда поезд ушел, требует с Грефа выполнить намеченные в рамках другой экономической политики показатели инфляции. Над всем этим можно было бы посмеяться как над басней Крылова. Но опыт учит: иррациональная система управления ведет к поиску иррациональных рецептов, призванных скрыть заложенную в ней системную ошибку.