Баядерка из автобуса
С тех пор как на развалинах СССР любой желающий получил возможность зарабатывать на брэнде “русский балет”, внешний рынок наводнили труппы под громкими титулами, обязательно включающими определения “русский/российский” или “национальный/имперский”. Весь сезон они шабашат по деревням и весям Италии, Германии, Англии или Австралии. Но в мертвый сезон – июль и август – получить зарубежные контракты удается далеко не всем. Летний балетный фестиваль, уже пять лет проходящий в Москве, дает приют и заработки неудачникам. Его модель изобрели в Петербурге, который для западного туриста немыслим без Ballet Russe, но подлинный размах и удаль мероприятие приобрело только в столице.
В этом сезоне фестивальную афишу обеспечивают две труппы. Детский музыкальный театр имени Наталии Сац под руководством нового худрука Владимира Кириллова пока только сбрасывает оперенье своей фирменной “Синей птицы” ради пачек снежинок из “Щелкунчика”. А вот компания “Русский национальный балет” Елены и Сергея Радченко уже давно набила руку на подобных халтурах: труппа, больше известная под старым названием “Фестиваль-балет”, примерила рыночные костюмы еще в 1989 г.
Сергей Радченко в глянцевом буклете фестиваля заявляет, что “сформировать у современного зрителя интерес и потребность в искусстве классического балета – основная задача нашего коллектива”, вместе с тем простодушно декларируя, что “философия труппы – умещаться в одном автобусе”. В качестве визитной карточки труппы он выбирает “Баядерку” (ее премьера стала главным событием нынешнего фестиваля) с ее прославленными 36 “тенями” кордебалета и “Спящую красавицу”, где только узоры Крестьянского вальса плетут 64 человека. К избыточной роскоши и масштабу Петипа эти утлые сокращенные копии имеют такое же отношение, как комикс “Анна Каренина” – к роману Льва Толстого: даже крошечный пятачок сцены РАМТа, хотя и загроможденный аляповатыми тряпками декораций, зиял пустотой – версальский двор и праздник в Индии почтили своим вниманием десяток человек.
Компания Радченко не против внести новое слово и в историю русского балета, за бережное отношение к которому борется труппа: в буклете значится, что автор либретто “Спящей красавицы” – Шарль Перро (хотя его сказка была лишь скелетом для сценария Ивана Всеволожского и Мариуса Петипа), а вот автор “Баядерки” – Сергей Худяков, которому вместо Петипа выдали в соавторы Юрия Ветрова. Зато почивший в 1910 г. прославленный хореограф, если верить тому же источнику, лично приложил руку к постановке обоих спектаклей в радченковской труппе. Видимо, Петипа и стоит предъявить обвинения в том, что ему присвоены обильно использованные в обоих спектаклях нововведения Константина Сергеева и Юрия Григоровича. А вот за бедненький плюш, пытающийся прикинуться бархатом, и хилые оборочки, призванные обозначить брюссельское кружево в “Спящей красавице”, ответить будет некому: автор костюмов в программке не назван. Художественное оформление “Баядерки”, видимо, признано более ценным: костюмы, будто привезенные со стамбульского базара, выполнены лично руководителями театра, а карикатурные джунгли нарисованы по эскизам Станислава Каспарова.
Впрочем, к изувеченным версиям классики мир привык с тех времен, как советские балетные эмигранты решили переквалифицироваться в постановщиков: первые новые редакции “Баядерки”, “Лебединого озера” и “Дон Кихота” создали Нуреева, Макарова и Барышников. Им это простили – за высший пилотаж исполнительского мастерства, который они и предъявляли миру в своих редакциях. Радченко укрыться за артистами, рекрутированными со всего бывшего Советского Союза, не удается. Из этих разнокалиберных по длине и ширине ног, рук и корпусов сложно составить даже небольшой ансамбль: такой кордебалет выглядит подмосковным лесом после урагана. К счастью, знаменитый выход теней Петипа выстроил на элементарных pas, поэтому неровным рядам танцовщиц хотя бы удается продержаться на ногах. А вот знаменитый ансамбль нереид пришлось подправить, выкинув из него коварные cabrioles, дабы девушкам не приходилось прилюдно мучиться, собирая вместе непослушные ноги.
Из солистов можно выделить одну лишь молодую Елену Гусеву. Только ей удалось справиться с классическим текстом, надежно выдать серию заносок и прыжков в вариации Феи Бриллиантов в “Спящей красавице” и лихо проскакать диагональ на пуантах в вариации одной из теней в “Баядерке”. Но в целом, безусловно, ритуал Ballet Russe оказался воспроизведен: Чайковский лился из оркестровой ямы, балерины танцевали в пачках, зрители аплодировали после каждого удачного взлета или поворота на пальцах. Если усердие организаторов Летнего фестиваля балета не снизит оборотов в следующие годы, весь интурист окажется приобщен к нашему валютоемкому “источнику духовности”. И если в глазах массового зрителя русский балет станет ассоциироваться с искусством труппы Радчено, один из немногочисленных надежных брэндов России окажется под угрозой.