Полная дезориентация

Опубликованный на прошлой неделе ежегодный доклад МВФ о российской экономике написан довольно жестко. Cтруктурные реформы, кроме банковской, “фактически остановились”: реформирование медицины и образования отложено из-за протестов против монетизации льгот, а реформа ЖКХ не началась, говорится в докладе. Административная и пенсионная реформы “умерли, не родившись”, добавляет сотрудник фонда, о реструктуризации газовой и железнодорожной монополии “даже разговоров нет”, а электроэнергетическая “движется в неизвестном направлении”.

Куда больше российские власти преуспели в ослаблении бюджетной политики, досадует МВФ. Еще в 2001 г. снижение цены нефти Urals до $20/барр. не было бы страшно федеральному бюджету – его профицит сохранился бы на уровне 1,9% ВВП. В 2005 г. в тех же условиях расходы, по расчетам фонда, превысили бы доходы на 3% ВВП, а в 2006 г. – на 5% ВВП. Чтобы траты казны хотя бы не превышали поступления в нее, России нужна все более дорогая нефть: в 2004 г. – $22,3, в 2005 г. – уже $28,7, а в 2006 г. – $33,8. А если бы бюджет не получал от нее ни рубля, дефицит всего госсектора достиг бы 6,1% ВВП в 2004 г. и 10,4% ВВП в 2006 г. К тому же дополнительные расходы увеличивают импорт, говорит чиновник МВФ, предлагающий финансировать за счет нефтяных денег структурные реформы или тратить во время замедления роста экономики.

Ослабление бюджетной политики ускоряет рост цен, которые вместо запланированных 8,5% увеличатся за год на 11,5%, пишет МВФ. В то же время ЦБ сильнее противодействует повышению номинального курса рубля, чем инфляции, говорит чиновник МВФ. Но в итоге реальный курс рубля все равно растет из-за инфляции (за год – на 11%, по прогнозу фонда, вместо запланированных ЦБ 8%). “Правительство жалеет экспортеров и конкурирующие с импортом предприятия больше, чем бедных: инфляцию оно предпочитает росту номинального курса рубля”, – говорит чиновник МВФ. При дальнейшем смягчении бюджетной политики рост цен и укрепление рубля продолжатся, что может привести экономику к стагнации, пишет фонд.

МВФ “не разобрался в ситуации”, полагает гендиректор Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Андрей Белоусов. “У структурных реформ появились конкретные цели и механизмы реализации, они осуществляются как национальные проекты [здравоохранение, образование, жилище]”, – говорит он. “Нельзя реформировать медицину, не повысив зарплату врачам и не оснастив их современной техникой, а одновременно будет меняться и организация работы медиков”, – добавляет директор департамента Минэкономразвития Андрей Клепач. Но сначала у бюджетников повышаются зарплаты, возражает им президент “Антанты Капитал” Сергей Алексашенко, а “обещать [провести реформу] – не значит жениться”. Из-за боязни ошибок правительство не принимает новых решений и медлит с воплощением старых: за два года чиновники не начали субсидировать процентные ставки по кредитам экспортерам, говорит Алексашенко. Но реформы, не чреватые социальными протестами, продолжаются, считает главный экономист HSBC Bank по России Александр Морозов. Например, таможенники перешли от сплошного контроля товаров к выборочному, упростив пересечение границы для добросовестных импортеров, напоминает Морозов.

“За согласие с МВФ можно получить обвинение в непатриотичности, но рост госрасходов нас очень тревожит”, – говорит директор департамента Минфина Алексей Саватюгин. В предвыборном 2007 году социальные расходы вырастут еще сильнее, увеличится и скорость их обесценения из-за инфляции, опасается Валерий Миронов из Центра развития. Но Белоусов возражает, что расходы бюджета на 2006–2008 гг. увязаны с задачей снизить инфляцию. Бесконечно копить на черный день не имеет смысла, оправдывает правительственный чиновник повышение планки отчислений в стабфонд до $28/барр. Хотя нефть уже не будет стоить $10/барр., ориентировать бюджет на ее нынешние цены не стоит, возражает Морозов: “Чем дольше дорожает нефть, тем больше аналитиков уверены, что так будет долгое время, но потом они испытывают сильное разочарование”.

Дискуссию вызвало и предложение МВФ отказаться от контроля за курсом рубля. Инфляция – “враг номер один”, но бороться с ней методами курсовой политики “все равно что лечить гомеопатией смертельно больного”, поддерживает МВФ Алексашенко. Сдерживая рост курса, ЦБ выигрывает полгода-год, давая экономике время на адаптацию, возражает Морозов. Но по мнению Миронова, пока укрепление рубля экономике не вредит. Если ЦБ отпустит рубль и он вырастет до 26–27/$1, это окажется для предприятий “холодным душем”, возражает Клепач. Да и роста цен эта мера не остановит, добавляет Белоусов: “По сути, ЦБ сейчас отвечает не за инфляцию, а за курс рубля, в то время как рост цен определяется тарифами ЖКХ, эффективностью антимонопольных расследований и барьерами на пути импорта”.