Место пусто

Многочисленную публику прощальных музейных показов встречали разруха и уныние, придававшие начавшемуся вывозу оборудования и фондов синематеки отчетливое сходство со срочной эвакуацией. Директор Наум Клейман весь день поил чаем сменявших друг друга журналистов и говорил о “стене согласия”, в которую намертво уперся вопрос о новом помещении музея: никто вроде бы не против того, чтобы в Москве была синематека, но она тем не менее прекращает работу. Государственный Музей кино должен освободить помещения в Киноцентре до конца декабря – таковы условия договора о продаже основному собственнику здания 32% акций, которыми владел Союз кинематографистов России.

Затянувшийся имущественный спор вокруг недвижимости бывшего Союза кинематографистов СССР, таким образом, закончен, и Музей кино, для которого в Киноцентре было специально построено несколько залов, выселен из них на формально законных основаниях – собственником этих помещений синематека никогда не была, СК СССР передал их музею в безвозмездное пользование.

То, что выселение неминуемо, было понятно уже несколько лет назад. То, что вопрос о помещении для российской синематеки волнует Квентина Тарантино, Бернардо Бертолуччи и даже экс-канцлера Германии Герхарда Шредера, но совсем не занимает умы культурных чиновников, которые обязаны решать проблемы государственного музея, тоже стало очевидно не вчера. Но многочисленные пустопорожние обещания кончились лишь на днях, когда руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой прямо заявил, что нового здания у музея не будет.

Музейные фонды (более

400 000 единиц хранения) пока что перевезут на “Мосфильм”, и там лучшие в мире фильмы будут лежать тихо-мирно: никто их больше не потревожит и не вставит в проекционный аппарат. Киноведы станут знакомиться с экранной классикой исключительно в рамках вгиковского курса, а прочие поплачут и забудут – такова, вероятно, государственная логика решения вопроса. То, что за полтора десятилетия работы музея появилось первое в постсоветском кино поколение, способное поддержать престиж страны на главных международных кинофорумах, в эту логику никак не укладывается, сколько бы ни говорил победитель Венецианского фестиваля Андрей Звягинцев, чем он обязан московской синематеке.

Все это уже не то чтобы странно, а совершенно абсурдно. Через три года отечественный кинематограф отметит столетний юбилей, и проявить заботу о музее было бы сейчас крайне своевременно, разумно и патриотично. Вместо этого мы наблюдаем практически официальное признание того факта, что ни сохранение, ни пропаганда, ни воспроизводство отечественной кинокультуры никак не входят в число задач российской культурной политики.

Хочется верить, что выселение музея из Киноцентра – тот самый гром, который нужен, чтобы перекреститься, т. е. подумать о том, как окончательно не опозориться перед всем цивилизованным миром.

Вопрос ведь даже не в бюджетных деньгах. Помочь Музею кино вполне способно, например, бизнес-сообщество, и тот, кто инвестирует средства в реанимацию российской синематеки, обязательно заслужит славу нового Саввы Морозова или Павла Третьякова: лучшего, чем Музей кино, объекта для культурной благотворительности в Москве сегодня просто не найти. Но для того, чтобы помощь была возможной, потенциальным благотворителям необходимы гарантии государства: принципиальное решение о том, что новое здание музея необходимо построить, и конкретное место для строительства – только тогда можно будет делать смету проекта.

Понятно, что найти место (или помещения для переоборудования) очень сложно, поскольку синематеку бессмысленно строить на окраине. Но, как показывает практика новейшего театрального строительства в Москве, это не совсем уж фантастическая задача. Надо просто понять ее правильно: как задачу государственной важности и государственного престижа – тем более что так оно и есть.