С ЛЕГКИМ ПАРОМ: Ирония нашего времени

Куршавель, фейерверки и ночные гулянья в модных клубах – это для немногих. Для огромного большинства наших сограждан Новый год – это по-прежнему полусухое шампанское, салат оливье, заливная рыба – и вот уже 30 лет – “Ирония судьбы” Эльдара Рязанова.

1 января 2006 г. исполнится 30 лет со дня премьеры самой знаменитой советской новогодней сказки, комедии и мелодрамы. Фильм начали показывать 1 января в 6 вечера, когда весь советский народ продрал глаза после вчерашнего и восстановил способность воспринимать окружающее. Фильм шел без перерыва три часа – рекламы ведь не было! – до самой программы “Время”. Аудитория (по оценкам, точных замеров тогда не было) была от 70 млн до 100 млн человек. Успех – ошеломительный.

Фильм этот – настоящий шедевр. Но интересно другое: кино как слепок времени, как зеркало истории, как тревожное ощущение неизвестного будущего, которое нам-то теперь известно.

Фильм вроде бы просто о любви, о чуде, на которое особенно надеются в новогоднюю ночь не очень счастливые люди. И практически ни слова всерьез о том, чем реально живет страна, за исключением печальной реплики главного героя о том, что наши профессии (врач и учительница) на самом деле, видимо, не такие уж важные и замечательные, судя по тому, сколько нам платят.

По сравнению с “Иронией судьбы” другой прекрасный фильм Рязанова, появившийся вскоре, “Гараж” – просто какая-то антисоветская картина – так откровенно издевается в ней режиссер над нравами позднего брежневского времени.

Когда еще до премьеры “Иронии” тогдашний главный телевизионный начальник Сергей Георгиевич Лапин устроил закрытый просмотр картины для партхозактива Гостелерадио СССР, а после просмотра спросил, хитрец, можно ли этот фильм показывать по советскому телевидению, зал хором ответил: “Нет!” Хитрец – потому что уже показал фильм Брежневу, которому фильм понравился и который дал добро на показ. Но реакция зала весьма показательна: партхозактив все знал про “неконтролируемый подтекст” и этот подтекст очень тонко чувствовал.

Эльдар Рязанов никогда не был революционером, но тонко чувствовал время. Всевозможные подтексты возникали в его фильмах, возможно, даже вопреки воле режиссера. Как “Карнавальная ночь” – это настроение первых лет оттепели, так “Ирония судьбы” – квинтэссенция брежневского времени.

Не верьте, что интеллигенция вся, как один, только и делала, что изнывала от официального партийно-государственного словоблудия, мучилась от скуки на партийных и комсомольских собраниях, а все остальное время читала самиздат. Была нормальная жизнь – в заданных, конечно, обстоятельствах.

Работали, отдыхали, влюблялись, женились, разводились, плакали, веселились, валяли дурака – как герои фильма, пьянствующие в бане. Да, вокруг был целый ворох вранья, частокол запретов, идиотская рутина. Но было что читать, было что смотреть, даже за границу иногда ездили туристами.

Нет, что-то – у очень немногих – вызывало гнев, как травля Солженицына, как процессы над диссидентами, что-то заставляло брезгливо морщиться, как мелочная по нынешним временам коррупция, что-то смешило, как анекдоты про Брежнева. Но страна купалась в нефтедолларовом дожде, который обрушился на СССР после того, как в 1973 г. арабские страны объявили эмбарго на поставки нефти в США.

Да, были очереди, был дефицит, но на прилавках время от времени появлялись импортные товары и заморские деликатесы. Были вещи недоступные. К примеру, оранжевые “Жигули” третьей модели, как у Ипполита, стоили тогда примерно 7500 руб. Для врача-хирурга из районной поликлиники (герой Мягкова), как, впрочем, для учителя русского языка и литературы (героиня Барбары Брыльской), зарабатывавших 100 с небольшим в месяц, это была еще более несбыточная мечта, чем сейчас.

Зато люди получали, отстояв многолетнюю очередь, бесплатные квартиры, и это было счастьем после ужаса коммуналок. Но, с другой стороны, время было пропитано насквозь отчаянием, что жизнь расписана по дням и по годам, как пятилетний план, что она вот так и пройдет в спальном районе, в 32 кв. м отдельной малогабаритной квартиры в типовом доме, со стандартной мебелью и стандартным салатом на Новый год. Где даже фамильные ширмы и бабушкины стулья – и те одинаковые. Куда к тому же, как поется в песне из фильма, “старый друг не ходит, а ходят в праздной суете разнообразные не те”.

Отсюда – желание вырваться. Уходили из семьи, уезжали, выходили замуж за иностранцев или женились на иностранках, уходили во внутреннюю эмиграцию, пили, спивались.

Поэтому самое главное в “Иронии судьбы” – это счастливая концовка, когда герои, вопреки всему, соединяются. Это рождало надежду. На счастье впереди. На то, что перемены будут. Вот почему, наверное, этот фильм так любили и любят до сих пор.