Победа идеологии

Британец Уинтерботтом относится к числу режиссеров, которых ценят синефилы: за “Поцелуй бабочки”, “Я хочу тебя”, “Круглосуточных тусовщиков”, “9 песен”. Но главный приз Берлинале он получил два года назад за картину, которую можно счесть политической, – “В этом мире” о судьбе афганцев, отчаянно пытающихся пробраться в Европу. Теперь он признан лучшим режиссером за “Дорогу на Гуантанамо” – фильм тоже антизападный. В Берлине режиссер ответил на вопросы “Ведомостей”.

– Не кажется ли вам некорректным, что фильм стилизован под документальное кино – и некоторые зрители убеждены, что герои изображают у вас самих себя, но даже базу Гуантанамо снимали не на Кубе?

– Да, но история-то подлинная и основана на интервью с реальными людьми, которые сорежиссер фильма Мет Уайткросс записывал в течение месяца. Ребята присутствовали на съемках. Историю о трех пакистанцах британского гражданства, которых более двух лет, не имея никаких доказательств их связи с террористами, держали и пытали в Гуантанамо, я узнал из газет. Тут же сконтактировался с их адвокатом, мы встретились с ним и этими ребятами. Решение делать фильм приняли совместно. Важно, что, когда ребят арестовали как моджахедов, никто из троих не был особо религиозным, никто не интересовался политикой. Для меня в этой истории интересен не только политический момент, но и то, что три обычных молодых британца, двое из которых еще были тинейджерами, а самому старшему едва исполнилось 21, вдруг попали из нормальной жизни в ад. Почему мы заменили их актерами? Было бы странно заставлять их сыграть то страшное, что они пережили в действительности. Кроме того, они уже повзрослели, а для фильма были нужны более молодые. Но мы нашли парней с таким же примерно бэкграундом.

– Стоит ли так уж обвинять американские спецслужбы за арест ваших героев? Согласитесь, они вели себя подозрительно: уже после 11 сентября и начала военной операции в Афганистане зачем-то поперлись туда из Пакистана. Долго там пребывали, потом решили пробираться обратно. Резонно было предположить, что у этих людей какая-то тайная террористическая миссия.

– Видите ли, мы осознанно излагаем их точку зрения. Я допускаю, что не все в их словах правда. Что-то они, наверное, эмоционально преувеличили. Но то, что они не террористы, – точно. Что до поездки в Афганистан, то, как мы объясняем в фильме, они отправились туда по призыву помогать нищим афганцам – гуманитарно помогать, чем можно. Для них в какой-то мере это было приключением. Ясно, однако, что у каждого из них могли быть и некие личные мотивы, о которых они умалчивают. У меня тоже всякий раз имеются личные мотивы, чтобы сделать тот или иной фильм. А на вопрос, что вас побудило его сделать, я иногда отвечаю полуправдой.

– Чем объясняется столь редкое для других режиссеров стилистическое и жанровое разнообразие ваших картин?

– Я не люблю делать одно и то же. И не рассматривал бы, кстати, “Дорогу на Гуантанамо” как стилистическое повторение фильма “В этом мире”. В “Дороге” сплетены очень многие жанры. Например, это и роуд-муви, и частично военное кино, и частично кино про тюрьму, что тоже особый жанр.

– Вы принципиально не работаете в Голливуде?

– Вы удивитесь, но в картинах, которые я снимаю и к которым имею отношение (как основатель и глава наряду с Эндрю Итоном успешной продюсерской компании Revolution Films. – “Ведомости”), весьма много американских денег. Когда добываешь деньги на съемки, то какая разница, кто их дает и из какой страны? Но в Голливуд меня действительно не тянет. Мы с Итоном всегда осуществляем собственные идеи, что в Голливуде невозможно.