Пять минут на терроризм
16 февраля президент подписал указ о создании Национального антитеррористического комитета под управлением директора ФСБ. Нынешний директор Николай Патрушев тут же заявил, что на ФСБ ложится вся ответственность за борьбу с терроризмом и при службе будет создан Аналитический центр, для которого численность аппарата уже увеличена указом до 300 человек. А депутаты тут же бросились дорабатывать зависший закон, поскольку, как объяснил член комитета по безопасности Геннадий Гудков, указ не может начать действовать, пока закон не будет принят.
Вчера комитет одобрил законопроект (имеется в распоряжении “Ведомостей”) ко второму чтению, хотя увидели новый текст с поправками впервые за пять минут до заседания, признается один из его членов. “Руководитель рабочей группы, председатель комитета Владимир Васильев сделал доклад, сообщив, что поправок поступило в группу несколько сотен. Депутатам, конечно, многое не понравилось в законе, но обсуждение было коротким. Нас фактически поставили перед фактом”, – признается участник заседания.
Теперь в России появится четкое понятие, что такое теракт: “Взрыв, поджог или иные действия, связанные с устрашением населения и создающие опасность гибели человека, причинение значительного имущественного ущерба либо наступление экологической катастрофы...” При ведении переговоров с террористами закон запретит “рассматривать выдвигаемые ими политические требования”. Запрет на обсуждение с террористами политических требований “просто закрепляет общепринятую практику, в том числе и международную”, говорит профессор академии ФСБ Александр Плеханов.
Известно также, кто персонально ответит за проведение контртеррористической операции, – это губернатор или руководитель регионального УФСБ. Территорию, на которой вводится режим контртеррористической операции, определят они же. А режим для граждан будет означать обязательную “проверку паспортов или других документов, удостоверяющих личность”. Будет разрешено удалять граждан “с отдельных участков местности <...> отбуксировать транспортные средства”, прослушивать телефонные переговоры и иную информацию, передаваемую по каналам телекоммуникационных систем, по каналам электрической связи и в почтовых отправлениях.
В забытой версии законопроекта были жесткие правила работы журналистов в зоне контртеррористической операции: им туда или запрещался доступ, или предлагалось выделять для журналистов спецсектор для организации работы, но все аудио-, видео- и другие записи журналистов должны были проверять спецслужбы. “Мы решили изъять нормы, связанные с регламентацией действий СМИ. Единственное, что осталось, – это положение, по которому руководитель штаба указывает ответственного за работу со СМИ”, – пояснил “Интерфаксу” Васильев.
Отдельная глава регламентирует порядок, по которому вооруженные силы получают возможность уничтожать захваченные террористами суда как в России, так и за рубежом – если возникает “опасность гибели людей или экологической катастрофы”. Военные, говорит источник в Минобороны, еще в прошлом году поставили вопрос о создании такой нормы. “Должностные инструкции у ВВС есть, но нужны были более четкие правовые разъяснения”, – объясняет источник в Минобороны. Решение о применении оружия за рубежом принимает лично президент. Для этого он обращается с проектом постановления в Совет Федерации, в котором указывает численность войск, необходимых для уничтожения террористической угрозы, районы их действия и сроки пребывания. Решение об отзыве принимает также глава государства, уведомляя верхнюю палату. Эта норма копирует американскую, говорит Или Карман из израильского International Policy Institute for Counter-Terrorism.
В законе невозможно прописать порядок действий во всех ситуациях, он дает лишь общие рамки. А грамотные решения должны принимать представители спецслужб, заключает Плеханов из академии ФСБ.