Чисто японский дизайн

Вахеи Хираи, два года назад начавший руководить дизайном Toyota и Lexus, – очень улыбчивый и старательный человек. У него неплохой английский, но, рассказывая о будущем облике компании и о том, какой должна стать внешность ее автомобилей, запинается, подыскивает единственно верное слово, а найдя, сияет и произносит его особенно отчетливо, заботясь о верном произношении.

Хираи так тщательно подходит к объяснениям, потому что предмет, о котором он говорит, весь построен на ощущениях, и ему приходится следить, чтобы эти ощущения возникали одновременно и были примерно одинаковыми у трех дизайнерских команд – в Японии (в штаб-квартире Toyota), США (в Калифорнии), и Европе (вблизи Ниццы).

Toyota была безликой, по сути дела копировала и компилировала чужие дизайнерские разработки, признает Хираи, и проблема даже не в том, что прежние ее машины никогда не выделялись, находясь среди других массовых марок, – не было единого духа. Теперь он появился, и в Toyota его называют “джей-фактор” (“джей” – начальная буква слова Japan, Япония), и он положен в основу философии дизайна и Toyota, и Lexus – как ДНК лежит в основе всего живого.

Хираи говорит, что джей-фактор – это отнюдь не только традиционно понимаемая японская культура с ее изяществом и минимализмом; но это еще и то, чем Япония стала славна в последние десятилетия, – новейшие технологии и материалы и даже аниме. Для Японии характерно гармоничное сочетание противоречивых сущностей, продолжает он, это и есть основа для работы дизайнеров. Мы создаем Японию вовне Японии, улыбается Хираи. Скажем, с помощью современных технологий интерьер машины может получиться в духе традиционной японской безмятежности.

Но главное для нас как для команды дизайнеров – быть независимыми и остроумными, говорит Хираи. Но остроумие одной нации, одной культурной традиции недоступно представителям иной культуры, а иногда даже и антипатически воспринимается ими. Поэтому дизайнеры всех трех команд вносят в разрабатываемые ими варианты моделей некоторые изменения, чтобы, с одной стороны, сохранить их общий язык, а с другой – ввести местную уникальность. Интересен побочный эффект: разработанные в Европе Avensis и Corolla неожиданно хорошо продавались в Японии – видимо, из-за сочетания японской сущности и европейского лоска.

Джей-фактор – самое общее, это не что иное, как корпоративная идентичность Toyota. Но для работы над отдельными марками – Toyota и Lexus – придуманы две различные концепции. Концепция более массовой и дешевой марки получила название vibrant clarity, что можно перевести как “трепещущая чистота”, а более дорогой – leading edge (L)-finesse, что можно перевести как “изящество лезвия”.

Без конкурентов

На вопрос, откуда все-таки взялась идея, что пора Toyota заняться дизайном своих машин (не от зависти ли к конкурентам?), и не значит ли это, что знаменитое качество Toyota теперь лишится приоритетного внимания менеджмента, Хираи отвечал так, будто не уловил некоторой издевки, но нарочито казенно: что доходность компании позволяет ей, сохраняя повышенное внимание к качеству, упрочивать положение на рынке за счет предоставления потребителям наибольшего удовлетворения от продукта. Но потом снова заулыбался и сказал, что его дизайнеры не очень-то обращают внимание на то, чем заняты конкурирующие компании.

То есть, конечно, все новинки тщательно отсматриваются и фиксируются, в особенности этим заняты те дизайнеры, которые работают над дизайном Lexus, и следят они за BMW и Mercedes, но не следуют за немцами, не отвечают на их вызовы, а просто учитывают в своей работе – ведь в Европе так много вкусов и традиций кроме немецких! Иначе мы не увеличивали бы свое присутствие в Европе так быстро, говорит Хираи. И кроме того: мы ведь специально сосредоточиваемся на том, чтобы прежде всего выглядеть как японский автомобиль – точно так же, как BMW прежде всего немецкий автомобиль, даже если его делает американец Кристофер Бэнгл.

Прекрасный пример такой независимости – Lexus и его концепция L-finesse: ее описание вообще не содержит ссылок на автомобили. Прежде всего сами по себе понятия leading edge и finesse конфликтны: однозначная резкость и напор сочетаются с мягкостью и тайной.

Но L-finesse сама по себе состоит из трех внутренне конфликтных элементов, объясняет Хираи, перетекающих один в другой. На вершине треугольника – элемент Yo (seamless anticipation), сочетающий в себе однородную плавность с предвкушением, предчувствием; это понятие происходит из духа японского гостеприимства. В основании треугольника – элементы Myo (intriguing elegance) и Jun (incisive simplicity). Первый из них можно перевести и как “пленительное изящество”, и как “загадочная четкость”, в нем содержится предупреждение против излишней красивости; второй – как “язвительная простота” или “колкая наивность”, в нем скрыта глубокая эмоциональность.

Ошибкой было бы искать в этих сочетаниях слов прямой смысл, руководство к действию для дизайнеров, предупреждает Хираи, этого здесь нет. Скорее это попытка дать им инструмент для проверки на соответствие их идей, на соответствие идеологии марки Lexus. Хорошо ли понимают они эти элементы и их сочетание, переспрашивает, удивляясь вопросу, Хираи – и отвечает: конечно, ведь это их путеводитель.

Новые модели Lexus последних полутора лет дают понять, как именно дизайнеры используют эту немного необычную концепцию, заключает Хираи.

Рисовать сердцем

Прежний дизайн Toyota был продуктом рациональным, машины рисовались холодным рассудком. Теперь – сердцем, говорит Хираи и тычет себя пальцем в грудь. Мы продаем не просто машину, но стиль жизни, и это в первую очередь касается Toyota как марки. Хотя, конечно, немного опасаемся: не повредит ли такое масштабное включение эмоций массовому продукту. В то же время эта увеличенная эмоциональность и должна символизировать новую Toyota.

Vibrant clarity сочетает энергию и динамику, с одной стороны, и рационализм и изобретательность – с другой. Как и в случае с Lexus, концепция состоит из трех элементов, однако на сей раз они не перетекают один в другой, а просто образуют матрицу понятий. И у них нет дополнительного колорита в виде японских обозначений.

Первое понятие – это perfect imbalance, что можно было бы перевести как “совершенное неравенство”. Это попытка создать ощущение красоты из деформации, из отклонения – вместо привычной гармонии равновесия.

Второе – integrated component architecture, что и переводить не обязательно; и в отличие от прочих элементов, этот не носит образного характера.

Наконец, третье понятие – freedom geometrics переводится как “геометрия свободы” и предполагает сочетание чистоты и простоты геометрических линий с ручной, т. е. заведомо неровной, обработкой поверхностей, точнее говоря, с образом таковой.

В этой концепции понятия менее абстрактные, подчеркивает Хираи, и это дополнительный способ помочь дизайнерам по-разному работать над различными марками. Toyota, сделанным по новой концепции, еще только предстоит появиться: это Fine X, показанный на Токийском автосалоне-2005, и FSC, который нельзя признать ни седаном, ни мини-вэном.

“Можно ли сказать, что на дизайн сделана ставка? – переспрашивает он. – Да, наверное, можно”.