Валютный паритет
Скачки валютного курса неоднократно наносили серьезные удары по российским банкам. Например, в августе 1998 г. К тому моменту у банков было много валютных ресурсов, привлеченных как из-за рубежа, так и от граждан, вспоминает зампред правления Инвестсбербанка Евгений Егоров. А существенную часть активов зачастую составляли вложения в рублевые ГКО. Из-за дефолта эти активы оказались не только замороженными, но и обесцененными в валютном выражении в результате девальвации рубля. Так что многие банки понесли большие убытки, говорит Егоров. Клиенты, взявшие валютные кредиты в российских банках, не меньше пострадали из-за скачка курса. И оказались не в силах вовремя расплатиться, добавляет ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Олег Солнцев.
Однако этот печальный опыт не отбил у банков интереса к валюте. Ведь операции с ней сулили неплохие заработки. ЦБ искусственно тормозил рост курса американской валюты внутри страны, отмечает финансовый директор Банка Москвы Юрий Максутов. Так, в 1999 г. председатель ЦБ Виктор Геращенко пообещал, что к концу года доллар будет стоить 27 руб. И действительно, курс составил 27 руб./$. Похожая ситуация повторилась и в следующем году. В результате ЦБ, по оценке дилеров, потратил несколько миллиардов долларов на интервенции. А банки несколько дней спустя продали купленные накануне, но затем подорожавшие доллары.
Еще четыре года назад курс рубля легко прогнозировался, поскольку зависел только от доллара, а сейчас ЦБ регулирует его с учетом котировок евро, отмечает Солнцев. А пара доллар – евро ведет себя непредсказуемо, лишая банков возможности получать гарантированный доход, подчеркивает старший вице-президент Бинбанка Олег Харитонов. “Колебания валютных курсов и, соответственно, валютные риски настолько велики, что банки стараются избегать вложений в валютные инструменты”, – утверждает Харитонов.
В результате доля валютных активов у банков начала сокращаться. Если на начало 2002 г. она составляла почти 40%, то к началу этого – около 28%, подсчитали в ЦМАКП. А доля валютных пассивов, несмотря на обилие внешних займов, все это время составляла около 30%. К началу 2002 г. валютные активы превышали пассивы на $7 млрд, к началу 2004 г. – на $3,5 млрд, а к началу 2005 г. – на $1 млрд. А к 1 январю 2006 г. доля валютных пассивов также приблизилась к 28%, и разрыв с активами исчез. “Валютные активы и пассивы оказались сбалансированными. Банковская система фактически не несет на себе валютных рисков”, – резюмирует Солнцев.
Причина тому не только ситуация на валютном рынке. Хотя ЦБ и требует, чтобы разрыв между активами и пассивами в одной валюте не превышал 10% собственного капитала банка, кредитные организации, заботясь о своей устойчивости, сами стремятся свести его до нуля, говорит Максутов. Хотя “Русский стандарт” привлекает много займов из-за рубежа, а выдает кредиты в рублях, свои валютные риски он хеджирует, уверяет представитель банка. Как следствие, объем срочного рынка на ММВБ растет из года в год, солидарен Егоров. В прошлом году ежемесячный объем торгов там превысил $20 млрд.