СТРАНА ЧУДЕС: Взятие Бастилии
Они победили, хотя трудно сказать в чем. Премьер-министр Доминик де Вильпен точно проиграл министру внутренних дел Николя Саркози. У нас бы сказали, что за Саркози были силовики и более изощренные пиарщики, чем у де Вильпена, что Ширак по итогам боев на французских улицах назначил более сильного преемника, что премьер-министр проиграл аппаратную схватку. Аппаратные схватки и силовики наверняка имели место быть, вот только реально повлиять на странноватых продолжателей дела Сартра они не могли. Студенты, анархисты и примкнувшие к ним горлопаны просто дули в свою дуду до победного конца. Полиция красиво разгоняла красивых студентов, а телевизор все это очень красиво показывал. Ну что тут поделаешь, Париж – шик, блеск, крррасота.
Доминик де Вильпен сообщил, что статья 8 закона о равенстве шансов, в которой говорится о введении пресловутого договора первого найма, будет заменена на “другие формы поддержки молодежи”. То есть бунтовщикам не понравилась именно статья о равенстве. “Свобода – это потребность немногих, избранных. Ее можно стеснять безнаказанно, а равенство любезно большинству”, – часто повторял Наполеон Бонапарт. Он ошибся – безнаказанно не получилось. Французские политики быстро учатся. Не прошло и двухсот лет, как предложенную статью о равенстве спешно заменяют на оказание господдержки работодателям, которые свободно заключают бессрочный трудовой контракт с молодыми людьми в возрасте до 25 лет. Доплачивать будут 400 евро в месяц. Это, конечно, никакое не равенство, это свобода считать ворон и бить баклуши либо свобода безоглядно проявить себя, пока молодой. Каждый выбирает свою свободу за счет государства. А государство стерпит, поскольку свободные и активные граждане все равно в итоге принесут ему больше пользы, чем равные серой ленивой безликости.
А вот российская осуждающая реакция на события во Франции представляется забавной. Громить, конечно, нехорошо. Однако это страховой случай. Поразительно другое: в России осуждается и форма протеста, и мотив. Как будто бы все наши студенты давно уже имеют бессрочные контракты, как будто бы у нас нельзя в любой момент уволить работника без компенсации, как будто бы у нас мать-одиночка или военный пенсионер лет 40 может рассчитывать на весомую поддержку государства или имеющих совесть бывших работодателей. Сильнейшие, конечно, пробьются и зубами вырвут победу, слабейшие выпадут в осадок и будут вариться в собственном соку, обладая свободой квасить капусту или недорогой портвейн. Люди не равны от рождения, кто-то умнее, кто-то красивее. В этой связи равенство шансов, которое так не понравилось французам, было бы большим прогрессом в современной России. Два года гарантированной работы после института – это куда как неплохо. А через два года уж точно станет ясно, кому – кесарево, а кому – слесарево.
Избалованной реальным социализмом нации этого показалось мало, и они вышли на улицы. Избалованной государственным капитализмом нации требования французов показались дурацким капризом – “а ваша Гала баловна”. Храни нас пуще всяческих печалей и барский гнев, и барская любовь. Наш барин страшен в гневе, а его любовь обычно называется монетизацией льгот и реформой ЖКХ. Да и милиционер наш французским манерам не обучен, он знает, где у гражданина почки, не хуже, чем у каждого ларька крышу.
Они победили – хотя трудно сказать в чем.