Шедевр в нагрузку

Конечно, есть особый шик в том, чтобы на родине гения сыграть все 22 партитуры из его багажа, хоть как-то относящиеся к сцене, – не только зингшпиль “Бастьен и Бастьенна”, сочиненный в 12 лет, но и опусы вроде “Аскания в Альбе”, написанного по случаю высочайшего бракосочетания в жанре придворного празднества. Однако “Волшебную флейту” в Зальцбурге ставили уже много раз, и с нее спрос особый.

Это не просто популярнейшая опера Моцарта, премьера которой состоялась за два месяца до внезапной смерти композитора, скончавшегося в неполные 36 лет, это абсолютный репертуарный хит, занимающий высшие строчки топ-списков мировой сцены. Особенно в немецкоязычном пространстве. Для электората этой части Европы – между прочим, самой продвинутой в области современного театра – “Волшебная флейта” относится к базовым культурным ценностям, в ней наизусть знакомы не только все повороты сюжета, но и все изгибы музыки – такой простой, что местами она кажется анонимной. Это прекрасное свойство имеет следствием особую контактность произведения с аудиторией, в которой пробуждается один из основных человеческих инстинктов – беззаботная радость жизни.

В прошлом сезоне и у нас наконец появилась возможность разделить это чувство с остальным миром: “Флейта” возникла в Москве в репертуаре сразу двух оперных домов, причем в обоих случаях над ее воплощением трудились режиссеры с мировыми именами – англичанин Грэм Вик в Большом театре и немец Ахим Фрайер в театре “Новая опера”. Эти же постановщики отвечали за воплощение двух последних постановок “Флейты” в Зальцбурге: Фрайер ставил ее в 1997-м (возобновления в 1999-м и 2002-м), Вик – в 2005-м, накануне своей постановки в Москве.

Афишу Зальцбурга-2006 составляют не только премьеры, но и моцартовские постановки предыдущих лет. Однако “Флейту”, сделанную Виком, повторять не стали, а заменили ее на новый спектакль, где режиссером выступил Пьер Оди (уроженец Бейрута, ныне британский подданный, с 1988 г. – худрук Нидерландской оперы в Амстердаме). Его соавтором по сцене стал голландский художник Карел Аппель – европейский мэтр, скончавшийся в мае этого года в возрасте 85 лет, в прошлом участник знаменитой парижской группы CoBrA. Однако ни статус и знаменитое прошлое художника Аппеля, ни вполне благополучное настоящее режиссера Оди (среди его работ первая постановка “Кольца нибелунга” Вагнера в Голландии) не оказались гарантиями художественной внятности, а если честно – просто определенного уровня, позволяющего этой продукции быть помеченной лейблом Salzburger Festspiele. Обсуждать этот спектакль – значит делать вид, будто речь идет о серьезной работе, в крайнем случае – о качественном товаре, как прошлогодняя “Травиата” Верди в постановке Вилли Декера, выполненная в эстетике рекламного глянца.

Новая “Флейта” сделана в жанре детского спектакля, единственной мысли которого – о мире как единстве разных культур – явно не хватает на два действия и три часа музыки. Конечно, если ваше развитие остановилось на уровне начальной школы, а театральные потребности – на уровне элементарной кинетики, не претендующей даже на связность, тогда, возможно, нынешняя зальцбургская “Флейта” вам придется по душе. И глядя на гигантские пестрые горы и больших ярких зверушек на колесиках, вы сможете убедить себя в том, что искусство примитива универсально и вечно. Тем более если оно подкреплено такими авторитетами, как японец Мин Танака, автор хореографии – удивительно аморфной и безыскусной. Однако заниматься самовнушением лучше в другом месте, где провинциальности мышления можно не стыдиться. В Зальцбурге – самой престижной театральной точке на земле, где задают тон в мире (десятилетие прежнего худрука Жерара Мортье – выдающаяся эпоха европейского театрального искусства), – такая “Флейта” выглядит товаром, доставшимся в нагрузку к “Дон Жуану” (2002) и “Милосердию Тита” (2003) в постановке Мартина Кушея, опере “Так поступают все женщины” в постановке Урзель и Карла-Эрнста Херрманов, “Свадьбе Фигаро” Клауса Гута (2006) и даже отчаянно-хулиганскому “Похищению из сераля” (2003) Штефана Херхайма.

“Флейта” Оди – тот случай, когда должно быть стыдно всем: не только производителям, но и потребителям, выложившим за место от 22 до 360 евро (в зале на 2400 мест – аншлаг). Утешает то, что к составу придраться почти невозможно: Диана Дамрау – Царица ночи, Рене Папе – Зарастро, Гения Кюмайер – Памина, Кристиан Герхаер – Папагено. И если уж приходится весь вечер смотреть в спину скучнейшего Риккардо Мути, можно убедить себя хоть в том, что лучшие моцартовские голоса Зальцбург собирать не разучился.