Союз нерушимых
Самая масштабная и идеологически выверенная киноверсия главной американской трагедии вышла через пять лет после кошмарной даты. Предыдущие попытки – международный альманах “11 сентября”, политический памфлет Майкла Мура “Фаренгейт 9/11”, неуклюжий документально-игровой телефильм “9/11” (показанный в понедельник по российскому ТВ) и триллер Пола Гринграсса “Рейс 93” – несопоставимы хотя бы по бюджету и кассовым сборам. Монументальная картина Стоуна обошлась в $60 млн и окупилась к четвертой неделе американского проката.
Безупречный расчет. Не фильм-катастрофа, а конкретная человеческая драма с реальными прототипами – история двух полицейских, выживших под руинами рухнувших башен. Никаких острых политических вопросов от автора “Взвода”, “Сальвадора” и “Уолл-стрит” – только восхищение стойкостью соотечественников. Не реквием, но гимн.
Сержант Джон Маклахлин и его подчиненный Уильям Химено из полицейского управления Port Authority были двумя из тех 20 человек, кого спасатели сумели достать живыми из-под обломков. Химено – 18-м по счету, Маклахлина – 19-м. 12 часов они, не видя друг друга, разговаривали, чтобы не потерять сознание. Их нашел глубоко верующий бывший морпех Дэйв Карнс, нелегально проникший в зону оцепления, потому что на помощь жертвам трагедии его призвал Господь. Фразе “Основано на реальных событиях” следует верить безоговорочно. Актеры Николас Кейдж (Маклахлин), Майкл Пенья (Химено), Мария Белло (Донна Маклахлин), Мэгги Гилленхаал (Эллисон Химено), конечно, много разговаривали с теми, кого должны были сыграть. Пытались понять их характеры, склонности, привычки, реакции. Участники рассказанной истории были на съемочной площадке, на которой декораторы скрупулезно воссоздали хаос Ground Zero. Разумеется, Оливер Стоун делал кино без вранья. Если теряющий сознание полицейский Химено в фильме видит ангела, который протягивает ему бутылку воды, то лишь потому, что именно такое видение и было у реального Химено.
При всем этом “Башни-близнецы” выглядят фильмом, из которого начисто выхолощена реальность. Дело даже не в том, что каждый из героев картины – идеал. Символ, коим должна была стать эта история человеческого мужества и взаимопомощи, не терпит ничего случайного, живого. Слеза из глаза Николаса Кейджа может выкатиться только в строго определенный момент – ни секундой раньше или позже, иначе зрительский рефлекс не сработает, актеру никто не поверит. Истории остальных 18 людей, выживших под обломками, наверняка полны не менее драматических подробностей, но спасенных героев, конечно же, должно было быть двое, по числу рухнувших башен, иначе сюжет оказался бы недостаточно символичным.
После 11 сентября культурологи много говорили о том, как террористическая атака похожа на голливудский сценарий грандиозного фильма-катастрофы. Уворачиваясь от этого жанра, Стоун только лишний раз подтвердил логику тех, кто увидел в атаке на ВТЦ исчезновение реальности, ставшей вторичной по отношению к масс-медиа и Голливуду. Фильм меняет общий план трагедии на крупный, но это не делает менее предсказуемыми каждую реплику и монтажную склейку.
Парадокс в том, что люди в таких ситуациях, возможно, говорят именно то, что говорят в фильме Стоуна главные герои, их родные и спасатели – но не потому, что это единственно возможные реплики, а потому, что они уже слышали это в других фильмах. Стоун это знает: лежа под обломками, полицейский Химено цитирует фильм “Солдат Джейн”. Круг замыкается: другого языка, кроме языка поп-культуры, для описания происходящего кошмара нет ни у тех, кто внутри его, ни у наблюдателей. Пользователи крупнейшего интернет-киноресурса imdb.com выставили картине Стоуна довольно высокую суммарную оценку – 7,1 из 10. Но способность публики эмоционально воспринимать эту суперпрофессиональную имитацию говорит прежде всего о том, что различий между голливудскими клише и психологической реакцией на настоящую трагедию больше нет.
Этот фильм, наверное, должен был снять Стивен Спилберг. Все-таки у него сантимент выходит органичнее или, по крайней мере, привычнее; Стоуну это дается через силу. Но Спилберг уже сделал свой фильм о терроризме – “Мюнхен”. Доказав, между прочим, что умеет задавать нериторические вопросы и признаваться в том, что не знает ответов. Стоун сработал намного грубее.
Надо, однако, отдать ему должное. Сам момент атаки показан в фильме крайне деликатно, то есть не показан вовсе. Только тень самолета, бесшумно проплывающая по соседнему небоскребу. Все остальное участники драмы, как и весь мир, видят на телеэкране. Эта секунда (серая тень на стене) – единственный в фильме зазор между документом и символом, куда просочилось что-то помимо идеологии. Только здесь Стоун на мгновение дает почувствовать главное – непостижимость происходящего. Все, что до и после, – попытка отмахнуться от непостижимости, упаковав ее в понятную схему.
“Башни-близнецы”, естественно, не только гимн, но и лекарство. Монументальный фильм-плацебо, таблетка-пустышка, которую нация должна принять с облегчением: мы это пережили, все будет хорошо.