Проект “Б”: Грузин и исполин
На Большой Грузинской улице, как и на Малой, пока все спокойно. Только пробки все хуже. Если ехать в сторону Баррикадной, то машины часто начинают толпиться уже у сквера Шота Руставели, так что дорога до зоопарка, украшенного щедрой лепкой Зураба Церетели, может сильно затянуться. Если ехать в противоположную сторону, к Тверской, то пробка начинается уже у памятника российско-грузинской дружбе, самое печатное название которого – “шашлык”. Сколько еще простоит этот шашлык – вопрос. Улицы, конечно, никуда не денутся, но как они будут называться – тоже вопрос. Когда разводятся, то иногда и от фамилий отказываются, а здесь всего лишь улицы.
У России и Грузии такие глубокие отношения, что они стали восприниматься как брак очень давно – стихи под названием “Брак Грузии с Русским царством” декабрист Александр Одоевский написал в 1838 г. Грузию поэт называл “Дева черноглазая! Дева чернобровая!” и говорил, обращаясь к ней: “Не томит тебя кручина / Прежних, пасмурных годов! / Много было женихов, / Ты избрала – Исполина!”
Брак этот был политический, а со временем все больше и больше – культурный. В XX в. Осип Мандельштам, которому Колхида и “Тифлис горбатый” запали в душу на всю жизнь, написал совсем прямо: “Грузия обольстила русских поэтов своеобразной эротикой, любовностью, присущей национальному характеру, и легким целомудренным духом опьянения, какой-то меланхолической и пиршественной пьяностью, в которую погружена душа и история этого народа. Грузинский Эрос – вот что притягивало русских поэтов. Чужая любовь всегда была нам дороже и ближе своей, а Грузия умела любить”.
Тем же, чем условный идеальный “Восток” был для европейских романтиков, для русских были “песни Грузии печальной”. Это был не враждебный и непонятный Восток, который неизвестно почему называется “Ближним”, а наш восток, теплый, понятный, православный и земляной. Там не страшно – “в тени чинары” с вином и друзьями. Так было долго. И в советские времена Грузия была одной из культурных отдушин. Туда ездили, когда в России становилось трудно дышать. Путевые очерки из Грузии и стихи о дружбе двух народов поэты Серебряного века могли напечатать даже в 30-е гг., когда их обычные стихи и проза были уже давно вытеснены из публичной сферы. Но сама Грузия, похоже, не хотела быть для русского “исполина” удобным романтическим “востоком”. Вот что Мандельштам писал про Грузию 20-х гг.: “Сейчас в Грузии стоном стоит клич: “Прочь от Востока – на Запад! Мы не азиаты – мы европейцы, парижане!”
Нелюбимый, но привычный памятник-шашлык на Тишинской площади Москвы был задуман как парный. В 1983 г., в честь 200-летней годовщины “брака” России и Грузии, в обеих республиках поставили памятники – буквенный шашлык в Москве и “Узы дружбы” в Тбилиси. Идея московского памятника – 40-метровой стелы из русских и грузинских букв – культурное родство и взаимопроникновение. Идея тбилисского – история любви Александра Грибоедова и Нины Чавчавадзе, отсюда два кольца и связывающий их узел. Грузинской пары, впрочем, давно нет. Памятник был взорван в 1991 г. по распоряжению 3виада Гамсахурдиа на заре новой грузинской независимости.