Рождество на Пятой авеню
За месяц от Дня благодарения (четвертый четверг ноября) до Рождества в Штатах продают товаров едва не столько же, сколько за остальные одиннадцать месяцев. То-то самая впечатляющая картина предрождественского Нью-Йорка – витрины больших магазинов: в основном на Пятой авеню.
Вообще нет зрелища более красочного и благостного, чем города, готовящиеся к Рождеству: мне приходилось встречать этот праздник в Риме, Вене, Париже, Венеции, Лондоне, Берлине. Преображается Прага, в которой живу последние одиннадцать лет: на Вацлавской и Староместской площадях устанавливаются ларьки с красочной мишурой, на которую в другое время не обратил бы внимания, а в эти дни почему-то подходишь и покупаешь. Там и сям маленькие деревянные и пластиковые бассейны с карпами – основным блюдом чешского рождественского сочельника. Продавцы выхватывают сачком рыбу и бьют ее по голове короткой дубинкой, куда только смотрят защитники прав животных. В каждом городе обязательно нечто свое и всегда общее: подъем всех сил, общественных и душевных.
В западном христианстве именно Рождество – грандиозное событие истории человечества и универсальная точка отсчета – главный и любимейший праздник. В православии – Пасха, которая церковным уставом ставится выше двунадесятых праздников, а Рождество включено в эту дюжину. На такое различие стоит обратить внимание: западный рационализм – и восточный мистицизм. Одно дело родиться: это каждому дано и совершенно понятно. Другое – воскреснуть после мученической смерти: тут чудо. Чистая радость – и радость через страдание.
Рождество не предполагает ничего, кроме вспышки положительных чувств. Отсюда и каскад дарения. Чем богаче страна, тем нагляднее лихорадка покупок. Нет города более нарядно возбужденного, чем предрождественский Нью-Йорк.
В эти недели мне нет покоя от сомнительного сходства с Санта-Клаусом. Хуже всего было в декабрьской Японии: там вообще бородатых немного, и дети на улицах Киото и Токио непременно хотели сфотографироваться со мной или хотя бы обменяться все еще экзотическим для японцев рукопожатием с криком: «Сана Коса!» В Нью-Йорке я конкурирую с Санта-Клаусами из Армии спасения, которые звонят в колокольчики, собирая пожертвования: Рождество – самый благотворительный сезон.
Несмотря на эти опасности, все свои семнадцать лет нью-йоркской жизни я совершал обход предрождественских витрин. Для туристов даже продается специальная карта с обозначением такого маршрута. Безудержная фантазия, подкрепленная большими деньгами, создает истинные шедевры – каждый год новые. В последний свой приезд в Нью-Йорк я снова обошел излюбленные места. В магазине Bergdorf Goodman на углу Пятой авеню и 57-й стрит – сцены из популярных бродвейских и телевизионных водевилей. На углу Пятой и 48-й в Saks’е – объемные движущиеся иллюстрации к книге Джеймса Паттерсона «Санта Кид»: про Кристи, дочку Санта-Клауса. На той же авеню между 38-й и 39-й Lord & Taylor предлагал историю американской почты. Свернув на 34-ю стрит, в витринах самого большого в мире универмага Macy’s обнаружил «Чудо на 34-й стрит»: живые картины из фильма 1947 года с Морин О’Хара и Натали Вуд о молодом адвокате, который берется доказать в суде, что Санта-Клаус реально существует.
Конечно, существует. Это от него ощущение радостного покоя. Не все же бородатые на одно лицо, и Санта-Клауса или того же меня не примешь за Усаму бен Ладена.