Леонид Моносов, генеральный директор “Москапстроя”
Когда антимонопольная служба занялась расследованием ценового сговора строителей на рынке Москве, она первым делом стала проверять “Москапстрой”. По данным официальной статистики, на долю этой компании приходится больше половины столичных строек. В интервью “Ведомостям” гендиректор “Москапстроя” Леонид Моносов рассказал, почему статистики ошиблись.
– Вы один из немногих руководителей, в трудовой книжке которого упоминаются всего два места работы. Это ваше осознанное решение?
– Так сложилось. Окончив в 1980 г. институт, я пришел работать мастером в “Главмоспромстрой”. Тогда он был крупнейшим главком, в котором работало 72 000 человек. В 1986 г. Владимир Иосифович Ресин (сейчас – руководитель комплекса архитектуры и строительства правительства Москвы. – “Ведомости”), возглавлявший “Главмоспромстрой”, назначил меня начальником строительного управления. А в 1999 г. я стал гендиректором “Москапстроя”.
– Какие задачи поставили перед вами?
– Простую – работать.
– То, что вы были подчиненным Владимира Ресина, помогает сегодня в бизнесе?
– Я бы сказал – не мешает. Думаю, в московском стройкомплексе не так много людей, не работавших с ним.
– Чем занимается сейчас “Москапстрой”?
– Организация создавалась и работает как технический заказчик. “Москапстрой” может организовать весь строительный процесс, начиная с выбора площадки и заканчивая сдачей готового объекта на баланс инвестора или города. Мы занимаемся подготовкой, согласованием и утверждением проектной документации, подключением инженерных сетей и оформляем все документы. В процессе строительстве также ведем технический надзор и, если на стройке есть недоделки, отвечаем за них тоже.
– Вы работаете только с госзаказами?
– Нет. Примерно половина заказов – муниципальные, 10% – федеральные, а 40% наших заказов – от коммерческих структур, например “СУ-155”, ДСК-1, “Мосстроймеханизации-5”, Первой ипотечной компании, “Интеко”, “Мосфундаментстроя-6”, “Дон-Строя”.
– Практически у всех перечисленных вами застройщиков есть собственные службы заказчика. Почему они обращаются в “Москапстрой”?
– Это вопрос к ним, а не ко мне. По-моему, объединение усилий всегда приводит к положительному результату.
– Каков оборот компании?
– В год мы осваиваем порядка 150 млрд руб. капитальных вложений. Но это не наш оборот. Деньги проходят через департамент финансов Москвы и казначейство напрямую на счета подрядчиков. Наш собственный оборот – порядка 1,5% от этой суммы.
– Почему у “Москапстроя” нет кредитной истории?
– Мы не пользуемся кредитами. Их берут под развитие производства, под инвестиции, а наши инвестиции не такого объема, чтобы они требовали привлечения банковских ресурсов. Мы только однажды взяли кредит – лет пять назад, когда столичные власти испытывали проблемы с финансированием.
– Сколько у вас сейчас объектов в работе?
– Примерно 1500. В том числе 2,5 млн кв. м жилья в Москве и области.
– Какие из них самые крупные?
– Здание мэрии в “Москва-Сити”, гостиницы “Россия”, “Москва”, “Интурист”, Ледовый дворец на Ходынке, реконструкция Ленинградского шоссе, новый терминал “Внуково-2”.
– Какую часть строительных объектов в Москве вы курируете?
– Около 60%.
– Вас нередко винят в монополизации рынка техуслуг. Что ответите на это?
– Не согласен. Вот сейчас был конкурс на функции заказчика по инженерии, тяжелый проект. Кроме нас, никто на него даже не пришел. Какой же мы монополист? Никто не создавал с нуля такую структуру, как “Москапстрой”. Хотя в последнее время мы участвуем во многих конкурсах и не всегда выигрываем.
– Конкуренция существует?
– Безусловно, ведь город большой. Но на такой работе, как у нас, много не заработаешь: 1,5% от капвложений против 80%, которые имеют строители.
– А какая рентабельность у “Москапстроя”?
– Цифры колеблются от 15% до 20%. Но в связи с тем, что наш объем не очень большой, и деньги получаются не очень большие.
– Почему же вы не строите?
– Не все измеряется деньгами. Могли бы, конечно, но мы не строительная организация и не можем конкурировать на этом рынке.
– В некоторых проектах вы выступаете соинвестором.
– Нечасто, и обычно наша доля не превышает 5–10%.
– Какая сейчас структура у “Москапстроя”?
– По большому счету до сих пор сохранилась структура, существовавшая еще до приватизации. С “Москапстроем” аффилированы управления капитального строительства – всего их 16, – которые выполняют для нас конкретную работу на объектах, и фирма по комплектации объектов оборудованием – “Москапстройкомплект”. Со всеми дочерними структурами в компании работает около 3000 человек. Кроме того, жизнь заставила заняться проектированием и создать проектный институт – “Москапстройпроект”, а также несколько организаций, занимающихся согласованием проектной документации.
– Управления капстроительства (УКС) не принадлежат “Москапстрою” на 100%. Это же неудобно.
– Это так. Но у нас паритетные отношения с УКС, они давно с нами работают и заинтересованы в дальнейшей совместной работе.
– Кто владеет “Москапстроем”?
– Около 180 физических лиц, работавших или работающих в “Москапстрое”, и около 20 юридических лиц, те же УКС.
– Ваша компания – легкая добыча для рейдеров. Недавно проходила информация, что идет недружественная скупка акций “Москапстроя”. Вы принимаете какие-то контрмеры?
– Сегодня скупка не ведется, хотя несколько месяцев назад такая попытка действительно была. Небольшая организация скупила у физических лиц 1% акций, но мы выкупили этот пакет. Что касается информации о том, что я дал добро “Базэлу” на скупку акций, то это не соответствует действительности: даже разговора такого не было. У нас активов, как у других компаний, нет. Нет техники, машин, механики. Все наши активы в головах людей. Наш коллектив инженерный и держится на людях, которые в нем работают. Стоит уйти десятку человек – и потеря будет невосполнимой.
– Крупнейшие строительные компании города – “Моспромстрой”, “Главмосстрой”, СПК “Развитие”, “Мосинжстрой” – недавно поменяли владельцев. Участники рынка считают, что такие сделки не совершаются без одобрения властей Москвы. Город может дать добро инвестору на скупку акций “Москапстроя”?
– Если акционер хочет продать свой пакет, то почему он должен спрашивать разрешения у правительства Москвы? В перечисленных компаниях скупка акций происходила по взаимному согласию, причем многие пакеты покупались по хорошей цене. Слияния и поглощения – это естественный процесс, весь мир так живет. Другое дело – когда вламываются как медведь в лавку и начинают все крушить. “Москапстрой” – крупнейший городской заказчик. Через нас проходит весь документооборот по подрядчикам, у нас сосредоточена информация о многом, что творится в строительных организациях Москвы. Если кто-то [к нам] придет и начнет лоббировать свои интересы, то город вмиг перестанет работать с нами, не говоря о частных инвесторах.
– Почему?
– Защищать интересы своей организации – значит распределять ресурсы так, что для нее – зеленая улица, а всем остальным – препоны. Город платит строителям, но по документам, которые мы оформляем. Стоит только перекрыть кислород, задержать выплаты на месяц-полтора – и строители будут вынуждены брать кредиты. Про коммерческие структуры даже не говорю – кто будет просить конкурента осуществлять надзор на своей стройке?
– А на чьей стороне “Москапстрой” сейчас?
– У нас нет ни одной акции какой-либо строительной компании, и ни один застройщик не владеет акциями “Москапстроя”. Наш бизнес не пересекается, и каждый делает свое дело. Если бы мы конкурировали со строителями, они бы перестали обращаться за нашими услугами.
– Почему вы не консолидируете контрольный пакет в одних руках?
– Это довольно сложно. Кроме того, я считаю, что один владелец в такой организации – не самый лучший выход. Сейчас мы пытаемся консолидировать контрольный пакет, но в руках менеджмента.
– Почему в отличие от остальных бывших строительных главков – “Главмосстроя”, “Моспромстройматериалов”, “Мосинжстроя” – в “Москапстрое” нет “золотой акции” города?
– В свое время город был одним из учредителей “Москапстроя”, но затем продал свои акции. Когда в 2002 г. “Москапстрой” проводил допэмиссию акций, я предлагал городу купить блокирующий пакет, но тогдашний министр имущества Олег Толкачев ответил, что городу это неинтересно.
– Вы сейчас увеличиваете уставный капитал компании. С какой целью проводится допэмиссия?
– Смешно иметь уставный капитал 15 млн руб., мы его действительно увеличиваем до 150 млн руб. Это пока намного меньше стоимости компании. Акционеры могут выкупить допэмиссию в той пропорции, в какой они владеют акциями компании.
– Сколько может стоить компания?
– Мозги оценить тяжело, можно только основные фонды. Если оценить наше здание, где мы находимся, здания УКС и базы, [получится] $70–80 млн.
– Чем продиктована политика невыплаты дивидендов акционерам?
– Мы их платим. Но я считаю, что надо зарабатывать и платить людям зарплаты, и собираюсь придерживаться такой политики, пока буду здесь работать.
– Планируете долго?
– Жизнь покажет.
– Госорганы проверяют строителей на предмет ценового сговора. Вы допускаете его вероятность?
– Знаете, первым делом пришли к нам. Оказывается, по отчетам Москомстата, у нас самые большие объемы, и проверяющие решили, что мы застраиваем всю Москву. Жилье дорожает, потому что спрос на него растет, а количество площадок под застройку сокращается. Кроме того, [мэр Москвы] Юрий Лужков принял принципиальное решение об увеличении строительства муниципального жилья в следующем году в два раза, а в последующем – еще больше. Автоматически количество коммерческого жилья уменьшается.
– Это вызовет еще большее удорожание жилья?
– С одной стороны, да, а с другой – это решение проблемы: люди не могут ждать очереди на получение жилья десятилетиями. Человек не может жить в пятиэтажке, которая давно не отвечает никаким нормам.
– Какова себестоимость строительства сегодня?
– Жилье по городскому заказу для строительных организаций – от 25 000 руб. за 1 кв. м. Это стоимость строительно-монтажных работ. Если сложные инженерные сети, то цифра может увеличиться еще на 2000–3000 руб.
– Как, по вашему мнению, будет развиваться столичный рынок недвижимости?
– Думаю, что объемы строительства увеличиваться не будут, сейчас город достиг оптимальных объемов. Инвестировать в московскую недвижимость очень выгодно, поэтому все сюда и рвутся. Но тот, кто честно и порядочно работает, тот и выигрывает.