ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ: Пироги на всех
В понедельник Иван Петрович пришел в отдел хмурый, собрал сотрудников и сказал:
– Начальство требует, чтобы мы оставили текущие дела и за неделю подготовили статистику для нового отдела маркетинга.
– Я не могу бросить сделку, – отреагировал Петр Иванович. – А она займет все мое время до среды.
– Нам же за статистику денег не платят! – возмутилась Вера Игнатьевна.
– Не нужен нам этот маркетинг, без него жили и еще 10 лет проживем! – взорвалась Марья Васильевна.
Иван Петрович внутренне был с ними согласен, но ответил:
– Вы же знаете, что, если Петру Васильевичу (главный начальник) что-то пришло в голову, он своего добьется. Он сам придумал этот отдел маркетинга, взял туда дочку приятеля, и ему нужно, чтобы отдел заработал. Если мы не выполним задачу, он просто лишит нас премии за квартал. Или устроит еще каких-нибудь неприятностей. А про себя подумал: “И понизит меня в должности...”
Тогда Кирилл Игнатьевич, самый уважаемый сотрудник в отделе, громко откашлялся и начал так:
– Выполнять требования начальства так или иначе придется. Шуми не шуми – никуда не денешься. Вопрос только в том, “так” или “иначе”. Текущие дела мы, конечно, не бросим, но и неприятностей нам на голову не нужно. А вот как эту статистику собрать, надо подумать.
Пришли к тому, что, если поднапрячься да в течение нескольких дней пить поменьше чаю, можно ухитриться и своего не потерять, и начальству потрафить. Конечно, не за неделю, но дней за 10. Ведь если Петр Васильевич увидит, что дело пошло, за одним-двумя днями гнаться не будет.
Вообще-то говоря, начальнику отдела следовало, прежде чем вываливать неприятную новость на сотрудников, самому подумать, как выходить из положения, и обращаться к сотрудникам, имея план действий. Хорошо, что в этом случае реальный лидер коллектива поддержал спущенное “сверху” задание. Ведь помимо формальных, определяемых штатным расписанием, в любом коллективе всегда складывается сеть неформальных отношений, которые подчас в не меньшей степени определяют работоспособность коллектива, чем формальные. Если те и другие приходят в противоречие, конфликт неизбежен.
Один мой знакомый, тоже начальник отдела, рассказывал: если я сообщаю сотрудникам об изменениях в работе, я прежде всего сам должен знать, как и что мы будем делать. Причем нужно продумать различные варианты: люди же должны иметь возможность проявить инициативу, предложить что-то, и я должен быть готов эту инициативу развить и ввести в русло общей задачи.
Если, например, отделу предлагают новый проект в дополнение к текущим, я должен знать, кто из сотрудников будет недоволен изменением ситуации, а кто охотно переключится на новое дело. Мне нужно быть готовым удовлетворить и тех и других. Если же у отдела отнимут лакомый кусок – какой-нибудь проект, дающий сотрудникам дополнительный заработок, – мне нужно представлять, как восполнить потери. Кому-то будет хорошо уже оттого, что станет легче работать, а кто-то захочет поискать новых возможностей.
Важно, продолжал он, чтобы сотрудники хорошо представляли, что и когда можно обсуждать, когда уместно высказывать личное мнение и даже спорить со мной, а когда обсуждение заканчивается, решение принято и остается его только выполнять.
Есть такие словечки: компромисс и консенсус. И это, как говорят в Одессе, “две большие разницы”. Компромисс – это когда сложилось неустойчивое равновесие сил, в результате которого кого-то удалось уговорить, кого-то заставить, кто-то уступил, но все затаили надежду, что рано или поздно возьмут реванш. Консенсус же предполагает, что все на самом деле согласились с тем, что ситуация такова, какова она есть, и в этой ситуации найдено наилучшее для всех решение.
Я еще застал времена, когда перед праздниками в магазинах выстраивались многосотенные очереди за мукой. Мама посылала меня стоять в этой очереди, и мне на ладошке писали номер, какой-нибудь 324-й. Давали по килограмму. Понятно, что пирог, который мама пекла, был “на вес золота”, каждому доставалось по маленькому кусочку и за справедливостью дележа я следил со всей детской истовостью. А потом, когда я узнал, что муки в мире, вообще-то, достаточно, твердо решил, что пироги нужно не делить, а печь столько, чтобы всем хватило “и никто не ушел обиженным”.