РОССИЯ В МИРЕ: Случай Слима
Мексиканский журналист Эдуардо Гарсиа, основатель сайта финансовых новостей и аналитики “Сентидо Коммун”, произвел мировую сенсацию, объявив о том, что его соотечественник Карлос Слим обогнал Билла Гейтса по размерам своего состояния и стал самым богатым человеком планеты.
Вопрос, конечно, спорный, учитывая отсутствие точных методик оценки личного имущества, их зависимость от множества переменных, изначально рассчитанный на пиар характер подобных сопоставлений. Впрочем, сомнений в том, что телекоммуникационный магнат, владелец Telmex, Telcel и Am?rica M?vil – крупнейших в Латинской Америке компаний, является одним из богатейших людей мира, нет. Но Карлос Слим в данном случае интересен не тем, что сравнялся с основателем Microsoft, а тем, что представляет пресловутый третий мир. Его выдвижение знаменует глобальные тенденции, которые будут определять ближайшие десятилетия.
Goldman Sachs придумал аббревиатуру BRIC (Бразилия, Россия, Индия, Китай) для обозначения стран – экономических лидеров на обозримое будущее. Но жизнь смелее любых прогнозов. В декабре 2005-го тому же Goldman Sachs пришлось срочно вводить новый термин – Next Eleven (N-11) – для тех государств, которые, следом за BRIC, обещают наибольшие возможности для инвесторов и стабильный рост экономики. Это Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Мексика, Нигерия, Пакистан, Филиппины, Южная Корея, Турция и Вьетнам.
Мексиканское происхождение Карлоса Слима блестяще доказывает тот тезис, что в XXI столетии основные события будут происходить именно в третьем мире. Те развивающиеся страны, которые не пошли по пути Насера-Кастро-Мугабе-Чавеса, имеют все шансы стать членами золотого уже не миллиарда, а двух или трех миллиардов. Отвергнув революционную риторику и моралистскую патетику о “неоколониализме” и “империализме”, они приобрели куда больше, чем те, кто избрал путь утопии и поиска виновных вовне.
Мексика, открывшая революционный цикл XX в., отдавшая почти два десятилетия революциям, мятежам и гражданским войнам, затем 70 лет пребывала в полурыночной летаргии, пока финансовый крах начала 90-х не побудил ее элиту на решительные действия. В результате освобождения экономики от бюрократического регулирования по размерам ВВП она уже практически сравнялась с бывшей колониальной владычицей Испанией и дышит в затылок России. Причем семимильными шагами развивается именно сфера высоких технологий, сервиса и торговли. Тот же Слим – не сырьевой олигарх, а представитель информационного бизнеса.
Для России сегодня важно понять, что ее естественные конкуренты (и партнеры) – не столько европейские страны, сколько те же Турция, Филиппины или Вьетнам. Не на ВВП Португалии надо ориентироваться, а на ВВП Мексики или Пакистана. Да, сегодня многие из стран N-11 отсталы и бедны, но в них куда лучше демография, чем у нас: по численности населения Индонезия, Нигерия, Пакистан, Бангладеш Россию уже обогнали. Мексика сделает это вот-вот. Их не отягощает наследие милитаризованной экономики. Там мягче климат и больше объектов для туризма. Все это делает их более привлекательной средой для инвесторов во временной перспективе.
Главное – нельзя замыкаться ни в русской, ни в западной исключительности. Пренебрегать быстро растущим населением Египта или Ирана при всех существующих там сегодня институциональных издержках – значит обрекать себя на геополитическую слепоту. В 2030 г. Россия будет находиться среди индонезий и пакистанов – в этом надо честно отдавать себе отчет. В таком положении нет ничего унизительного, напротив, отдав возможность Пекину и Дели бороться за мировое лидерство, Россия займет нишу Швеции – бывшей великой европейской державы, ушедшей в себя на благо жителей.