Русский порядок

Запрещена была только манифестация партии СПС, предполагавшей митинговать против культа личности Путина. Самыми массовыми были, разумеется, акции «Наших», «Местных» и «Молодой гвардии». Самой жалкой была антифашистская акция «Яблока» на Болотной площади: туда почти никто не пришел, кроме Объединенного гражданского фронта (ОГФ) Гарри Каспарова, который «Яблоко» не приглашало. А самым страшным, судя по количеству ОМОНа, был русский марш на набережной Тараса Шевченко.

Участники русского марша стали собираться в 11.30. Проход на набережную Шевченко со стороны гостиницы «Украина» был перекрыт. Многие бритоголовые молодые люди подходили к мосту «Багратион» и видели, что набережная там представляет собою скорее тоннель – справа крутой высокий берег, слева река. Грозные националисты также видели при входе на набережную металлоискатели – т. е. не пронесешь ножей и кастетов, которых достаточно было на предыдущих русских маршах, – разворачивались и уходили прочь.

Похоже, властям важно было показать, что националисты существуют, но взяты под контроль. Для охраны порядка кроме милиции привлечена была народная дружина, т. е. националистам наглядно противостояли сознательные граждане, а не ОМОН. А ОМОН – на всякий случай – прятался под мостом и на Кутузовском проспекте.

Националистам же важно было просто показать, что они существуют. С констатацией существования у них за год, прошедший с предыдущего русского марша, возникли серьезные проблемы. Во-первых, националистическое движение раскололось. Русских маршей на воскресенье было назначено два и оба – на набережной Шевченко. Первым, тем, что прошел в полдень, руководил член центрального совета партии защиты российской конституции «Русь» Юрий Горский. Вторым, в семь вечера, руководил депутат Госдумы Сергей Бабурин.

Но и полуденный марш был расколот внутри себя. Составлявшие его члены Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ), «Руси», Национал-державной партии России (НДПР) и других националистических организаций Юрия Горского слушались не очень, а подчинялись только своим руководителям, и то – в меру способности своей бороться с алкогольным опьянением. А руководители-то и колонн не возглавляли.

Во всяком случае, лидер ДПНИ Александр Белов появился перед сторонниками только уже на митинге. А в конце марша лидер НДПР Александр Севастьянов признал, что главным завоеванием марша считает то, что марш состоялся.

Они шли, выкрикивая лозунги «Кондопогу в каждый дом!», «Русскому народу – русскую власть!», «Долой власть чекистов!» и «Путин, уходи!». Их было, по их собственным подсчетам, семь тысяч, по подсчетам милиции – тысяча, а по подсчетам информационно-аналитического центра «Сова» – тысячи две с половиной. Их снимали иностранные телекамеры, а из российских – только ТВЦ. Иностранные журналисты говорили корреспонденту «Ведомостей», как шокированы тем, что участники марша не только кричат, но и вздымают руки в нацистском приветствии: они приняли нацистскую речевку «зига-зага» за возглас «зиг хайль». Националисты выкрикивали антипутинские лозунги, чем убеждали западных журналистов, что эффективнее всех нацистам противостоит Путин.

Демократический же и антифашистский митинг, устроенный партией «Яблоко» на Болотной площади, выглядел неубедительно. Пришло никак не больше тысячи человек, если верить организаторам, а если верить своим глазам – человек четыреста. Потом пришел Гарри Каспаров со своим ОГФ. Член политсовета «Яблока» Галина Михалева послала к ОГФ помощников, чтобы каспаровцы свернули флаги. Те свернуть флаги отказались, заявив, что у «Яблока» нет монополии на антифашизм. А Каспаров еще полез на сцену и сказал, что власть пытается создать такое впечатление, будто если не будет Путина, то придут националисты, поэтому, выкрикнул Каспаров, нам нужна Россия без Путина.

Зато как же дисциплинированно вели себя «Наши» на Васильевском спуске, «Местные» на проспекте Сахарова и «Молодая гвардия» на Манежной! Приехали на автобусах, построились, помахали флагами, а если и кричали, что Россия в кольце врагов, то кричали это без национализма и экстремизма. Пройти на их митинги нельзя было не только членам других организаций, но и неаккредитованным журналистам.