Проект «Б»: Знание Путина
Владимир Путин как-то пошутил, что после выборов мог бы создать оппозиционную партию, поскольку критиковать легко. «Буду сидеть и ругать власть за нерадивость, коррумпированность, плохое отношение к людям», – сказал он летом 2006 г.
Критиковать действительно легко. А критиковать с фактами в руках, полностью отвечая за свои слова, наоборот, трудно. Потому что для этого мало обладать информацией. Можно сколько угодно говорить о коррупции, приводить разные оценки ее размеров. Можно описывать способы незаконного обогащения и схемы откатов. Но чтобы обнародовать конкретные факты, нужна защита закона, независимый суд и гарантии исполнения решений.
Фактов и информации в России сколько угодно. Вопрос в том, кто и как этим пользуется и соблюдаются ли установленные законом правила доступа и распространения данных. Простейший пример – ведомственные базы данных, которые время от времени появляются в продаже. Но есть еще масса более серьезного непубличного знания, которое при желании можно раскрывать и превращать в обвинения. Такого знания у президента Путина много.
А еще есть государственные границы. Сведения, которые опубликованы там (или даже в России со ссылками на западные источники), здесь недействительны, их можно не признавать. История с бермудским фондом IPOC, министром связи Леонидом Рейманом и юристом Джеффри Гальмондом – самый свежий пример. То, что многие крупные российские активы зарегистрированы на Западе, дает надежду на будущее – там еще много интересного.
Чем более развито общество, тем больше всего фиксируется (а значит, может быть раскрыто) – данные о компаниях, контракты, собственность, пластиковые карты, билеты, мобильные телефоны, GPS, интернет. В более общем смысле это сделка. Общество соглашается на раскрытие информации в обмен на то, что государство будет этой информацией пользоваться во благо гражданам. Можно, например, найти преступников по электронным следам и раскрыть террористическую сеть. Если бы все передвижения и контакты людей в Афганистане фиксировались, как в Британии, Усаму бен Ладена давно бы поймали.
Когда договор соблюдается, общество (в большинстве) принимает и минусы системы – проблемы с неприкосновенностью частной жизни. Если не соблюдается, то люди будут стремиться к максимальной скрытности. Этот договор влияет и на моральную оценку обмена информацией между гражданами и государством. Там, где ясных правил и гарантий нет, передача информации снизу вверх – это «стук», а сверху вниз – «слив». Данные о человеке в этом случае становятся «досье», которое можно использовать произвольно. Это, а также своеобразное применение судами норм о порочащих сведениях – проблема журналистики в России, но об этом нужно говорить отдельно.
Представители текущей российской элиты повязаны знанием друг о друге. Поэтому так редки случаи их перехода в оппозицию.