Центральная Азия: Один на один с Китаем

Трехстороннее соглашение о строительстве Прикаспийского газопровода наконец подписано. Предварительно президенты России, Казахстана и Туркменистана договорились об этом еще в мае 2007 г. Тогда это рассматривалось как большой успех российской энергетической политики – Россия первой договорилась с новым туркменским лидером, но выйти на полноценное соглашение удалось только к декабрю.

В мае практически одновременно с предварительным соглашением по Прикаспийскому газопроводу было подписано еще одно – о расширении мощностей системы газопроводов Средняя Азия – Центр (САЦ). В нем четыре стороны: Россия, Казахстан, Туркменистан и Узбекистан. Предполагалось, что решения по Прикаспийскому газопроводу и по расширению САЦ будут приниматься параллельно: в обоих предварительных соглашениях были прописаны полностью совпадающие сроки подготовки окончательных документов и их реализации. Планы расширения САЦ никто не отменял, однако окончательное соглашение пока подписано только по Прикаспийскому трубопроводу.

Первый раунд: первые результаты

Это означает, что борьба за туркменскую нефть далеко не закончена. Россия выиграла по очкам первый раунд, но впереди еще более сложные вопросы.

Решение по Прикаспийскому газопроводу проясняет картину на восточном побережье Каспия. Россия и Китай протянут в этот район газопроводы, чтобы получать казахский и туркменский газ. У России точно не будет монополии на этот газ, но будет фора – небольшая по времени и двойная по мощности трубы. Выигрывают Россия, Казахстан и сам Туркменистан, а также инвесторы в восточной части Каспия (иностранные компании планируют через несколько лет добывать в туркменском секторе Каспия более 10 млрд куб. м газа в год). Китай ничего прямо не проигрывает (если, конечно, не питал излишних иллюзий). Но главное – решается стратегическая задача: перспективы Транскаспийского проекта (доставка газа в Европу в обход России через Каспий, Кавказ и Турцию) становятся совершенно неопределенными.

Борьба с призраком Транскаспийского проекта теперь отойдет на второй план. Более актуальной и опасной становится конкуренция России и Китая. Как минимум на пять-семь лет они остались в Центральной Азии один на один. И основная борьба развернется за газ с восточных месторождений Туркменистана.

«Газпром» сейчас скупает почти весь экспортный газ Туркменистана, транспортирует его по САЦ и продает на экспорт. Покупал бы больше, но Туркменистан не наращивает добычу. Да и вывезти его пока нельзя: сейчас пропускная способность САЦ – около 50 млрд куб. м в год, «Газпром» хочет увеличить мощность на 20 млрд куб. м.

Продолжение поединка

Китай собирается тянуть газопровод к месторождениям в восточном Туркменистане через Казахстан и Узбекистан. Причем мощностью сразу 30 млрд куб. м в год – всего на четверть меньше того, что «Газпром» сейчас закупает в Туркменистане.

Россия и Китай буквально сталкиваются лбами в восточном Туркменистане. Если планы по расширению САЦ и строительству трубы в Китай будут реализованы, то к 2015 г. образуются излишние трубопроводные мощности в десятки миллиардов кубометров в год (даже если Туркменистан увеличит добычу). В такой ситуации Туркменистан (и в меньшей степени Узбекистан) может устроить настоящий аукцион на свой газ. Пока усилия России и Китая сконцентрированы на том, чтобы сорвать планы друг друга. Сделать это без перехода к открытому и жесткому противостоянию нельзя, но такой вариант не отвечает более широким интересам двух стран.

«Газпром» традиционно был ориентирован на сохранение монополии и низких цен. Цены удержать не удается. Монополию тоже. На прикаспийские ресурсы Казахстана и Туркменистана ее не будет почти наверняка. Сохранить монополию на туркменский газ с восточных месторождений (и попутно на узбекский) будет сложно.

Монополию на газ с восточных туркменских месторождений можно будет удержать только при следующей комбинации: добыча на них не растет или растет медленно, а мощности для транспортировки в Россию растут опережающими темпами. В таких условиях Китай не сможет получить гарантии ресурсной базы для своего газопровода и будет тянуть со строительством, а может быть, и вообще пересмотрит свои планы, если удастся договориться по алтайскому проекту. Тогда «Газпром» уже будет заинтересован в росте добычи для заполнения расширенного САЦ. Туркменистану и Узбекистану предложат зарабатывать не на повышении цен, а на увеличении объемов поставок. Однако такая стратегия удержания монополии довольно рискованна. Она конфликтная, так как прямо противоречит интересам Туркменистана и Узбекистана, которые ориентированы не на сдерживание добычи, а на максимально возможный ее рост. Противоречит она и интересам Китая. При попытках «Газпрома» сохранить монополию Китай всегда будет получать поддержку от Туркменистана и Узбекистана, и России трудно будет иметь дело с их общей позицией. «Газпром» рано или поздно обойдут, хотя и не без труда.

Стратегии на будущее

«Газпром» может перейти к другой стратегии: вместо монополии иметь запас прочности по цене и по объемам транспортировки. «Газпром» должен быть готов покупать примерно в два раза больше, чем Китай, и до полутора раз дороже.

При переходе «Газпрома» к стратегии «запаса прочности» позиции Китая станут очень неопределенными. Сейчас Китай дает старт конкуренции, которая приводит к финансовым потерям для «Газпрома». Но что будет делать Китай, когда закупочная цена «Газпрома» перевалит за $150? Для Китая такой уровень цен слишком высок. Уже на втором шаге ценовая война начнет работать против Китая. Туркменистан и Узбекистан будут торговаться с Китаем, занижая для него объемы и повышая цены. В результате «Газпром» купит столько, сколько ему необходимо, а Китай – столько, сколько останется.

Впрочем, спешить отказываться от претензий на монополию тоже не стоит. Туркменистан должен реально способствовать наращиванию добычи, чтобы она не слишком отставала от трубопроводных мощностей. Для этого российские компании должны получить доступ к туркменским месторождениям на интересных для себя условиях.

Отдельный большой вопрос на будущее – это казахский транзит. В перспективе через Казахстан будет проходить 80–100 млрд куб. м газа в год, он станет перекрестком, на котором туркменский и узбекский газ будет сворачивать либо в Россию, либо в Китай. Риски казахского транзита пока минимальны, однако исключать их резкого роста в будущем нельзя. Опыт показывает, что у транзитеров своя логика и интересы.