Замерено приборами: театр стоит и более не разваливается

Вчера корреспонденту «Ведомостей» пришлось отмывать ботинки от культурного слоя двухвековой давности. Мы с коллегами месили грязь ровно на том месте, где некогда распевался Собинов, и глядели вниз, туда, где угрюмые люди в касках сантиметр за сантиметром уходили вглубь от той точки, на которой крутила фуэте Лепешинская.

«Все спрашивают, почему так долго, почему сроки сдвигались? – говорил нам руководитель стройки Азарий Лапидус, проводя нас в подземелье мимо свежих свай. – Но посмотрите, все это сделано вручную». Экскаваторы, и то миниатюрные, смогли спуститься на уровень «минус один» лишь недавно. Ныне датчики регистрируют покой: театр крепко уперся в твердые породы, трещины, насквозь расколовшие здание в пятнадцати местах (как стоял Большой?), побеждены, и можно приступать собственно к реставрации.

Зрительный зал в лесах: пол снят, но ложи бережно укутаны. А хоровой зал уже сейчас лучится расчищенной, подлинной красотой. Нежная розовая старина Большого театра проглядывает сквозь строительные леса, соседствуя с железной мощью опор, обещающих века устойчивости. О сроках сейчас говорят уже почти уверенно: через год строители театр покинут, еще полгода займут пусконаладочные работы. Чудеса современности обещает немецкая техника: одну оперу поют, другую тем временем монтируют, пол для балета накатывается вмиг. Первую премьеру – «Руслана» Глинки сыграют в ноябре 2009-го.

Уж точно, это место заслуживает лучших голосов мира.