Взгляд на Россию: Холодный мир
По крайней мере при нем поезда стали ходить вовремя. Так говорили о Бенито Муссолини, фашистском диктаторе, правившем Италией с 1922 по 1943 г. Похожие вещи говорят сейчас о Владимире Путине, авторитарном президенте России: возможно, он и затоптал робкие ростки демократии, зато восстановил экономику, государство и вернул стране достойное место в мире.
Этот взгляд разделяет и сам Владимир Путин. На прошлой неделе он заявил: «За последние несколько лет восстановились, уверенно восстановились после хаоса 90-х, после экономической разрухи и ломки всего прежнего уклада жизни». У этого взгляда есть один недостаток – он неверен, стремятся показать в своей статье «Миф об авторитарной модели» Майкл Макфол и Кэтрин Стоунер-Уайсс из Стэнфордского университета (журнал Foreign Affairs, номер за январь – февраль 2008 г.).
Действительно, за период с 1999 по 2007 г. российская экономика выросла на 69%. Но экономики 11 из 15 бывших республик Советского Союза показали более значительный рост. Заметно худшие результаты только у Киргизии. Конечно, часть бывших республик Союза выиграли благодаря резко выросшим ценам на нефть. Но вместе с ними выиграла и Россия: экспорт нефти и газа увеличился с $76 млрд в 1999 г. до $350 млрд в прошлом году. Тем не менее экономика России выросла за этот период меньше, чем экономика Украины.
Как и все постсоветские страны, Россия перенесла глубокий экономический спад. Но страны, в которых реформы проводились более последовательно, такие как Польша, достигли дна быстрее, а теперь ушли далеко вперед. Восстановление российской экономики никоим образом нельзя признать исключительным – крошечная Эстония восстановилась быстрее и показывает значительно лучшие результаты. Может быть, поэтому Кремль так ненавидит это прибалтийское государство?
Попросту неверно было бы записывать в заслуги президенту Путину нынешний рост. Во-первых, он возобновился сразу после девальвации 1998 г., во-вторых, все реформы, благодаря которым он стал возможен, были проведены, если и не доведены до конца, в презираемое президентство Бориса Ельцина.
Во многих отношениях в экономическом реформировании произошел откат назад, особенно в том, что касается растущей роли государства в жизненно важных сегментах экономики. Это отступление напрямую связано со вторым неверным утверждением о президенте Путине – с тем, что он восстановил государство. Это утверждение можно считать верным только в том случае, если принять, что «сильное государство» – это монстр, не подвластный ни законам, ни политической конкуренции.
Путин уничтожил все проявления независимости на телевидении и в большинстве печатных изданий, ликвидировал автономию региональной власти, выхолостил парламент и сделал невозможной конкуренцию за власть. Разница в политическом плане между Украиной, все более свободной, и Россией, все более деспотичной, сколь очевидна, столь и тревожна.
Результатом оказывается не эффективное, а самонадеянное государство. Широко распространена коррупция. О чем сообщает нам сам Путин: «Между тем сегодняшний госаппарат является в значительной степени забюрократизированной, коррумпированной системой, не мотивированной на позитивные изменения, а тем более на динамичное развитие». Но это неизбежно, если столько не подотчетной никому власти сконцентрировано в одних руках. Уничтожив независимые институты, государство само себя сделало ущербным – оно слепой и хромой гигант.
В 2006 г. Россия заняла 96-е место из 175 в индексе Doing Business Всемирного банка – это худший ее показатель. В рейтинге эффективности госуправления Всемирного банка за 2006 г. Россия получила 38-й процентиль. Рэнкинг по показателю «верховенство закона» – 19 процентилей, гораздо ниже украинского (27) и польского (59). Если судить о государстве по его способности служить интересам людей и защищать их от различных сил, включая само государство, то российское государство неэффективно. Тот факт, что многим россиянам такое государство нравится, не снимает проблему, а делает ситуацию еще более удручающей.
Соседи – по крайней мере те, где люди могут выражать свое мнение, – теперь более враждебны к России. Чекистское государство не в состоянии осознать, что страх и уважение – противоположности, а не синонимы. Путин не делает секрета из того, что сожалеет о крахе советской империи и обижен на последующее расширение ЕС, а особенно НАТО. В его рассуждениях не хватает объяснений, почему эти страны, столь близко знакомые с благотворным главенством России, теперь связывают свое будущее с другими центрами силы. И почему список ближайших друзей России состоит из диктатур.
Вместо прежних надежд на появление прозападной российской демократии мы имеем дело с протофашизмом – уязвленным национализмом, запугиванием более слабых государств, культом сильного лидера, поисками внутреннего врага и обидой на иностранцев.
Одновременно Россия является страной с ядерным оружием и огромными запасами энергоресурсов. Поэтому выбранный ею путь тревожит и удручает. Перспективе свободы Россия предпочла государство, построенное на страхе. Несомненно, Запад этому поспособствовал. Я согласен с Андерсом Ослундом, что самой грубой ошибкой было решение сосредоточиться в конце 1991-го – начале 1992 г. на смехотворно незначительном вопросе советских долгов, вместо того чтобы помочь в проведении политических и экономических изменений. Но это в прошлом. В любом случае решение перейти от строительства правового демократического государства к автократии было принято Путиным и его командой.
Деятельность Путина, следовательно, неудачна, а не успешна. Но это опасная неудача. Созданный им режим непредсказуем. Никто не в состоянии предвидеть, как будет работать послевыборный дуумвират. Но сомнительно, что он будет способствовать долгосрочному повышению благосостояния страны.
Западу снова нужно выработать согласованную политику: он должен сопротивляться попыткам натравить западные страны друг на друга, застраховаться от чрезмерной зависимости от российских энергоносителей и сделать цену реваншизма высокой для самой России. Но он также должен повторять неоспоримую истину: Запад не враг российскому народу. Напротив, ничто не может быть более желанным для него, чем энергичная и уверенная в себе российская демократия, которая займет свое место в мире западных ценностей. И, более того, это должно включать членство в НАТО.
Давайте избавимся от иллюзий. Это не новая холодная война – в частности, потому, что Россия не предлагает никакой притягательной новой идеологии. Это холодный мир. Это трагедия. И это реальность. С ней Западу придется смириться, возможно, надолго. FT, 13.02.2008