Обещал теплое лето с грозою

Весь сезон дирижер Плетнев, расставшись с роялем, вольно отдавался своим увлечениям. Мы слышали не вполне отшлифованного Мендельсона, крепко сыгранного и по-русски сказочного Вагнера, компромиссного Рахманинова (его оперы Плетнев давал в концертном виде), а совсем недавно – уверенно сыгранного мрачного Малера, кого еще несколько лет назад Плетнев в открытую «не любил».

После малеровской программы с жуткими «Песнями об умерших детях» и прощальной Девятой симфонией душа захотела оттаять. Это и стало сюжетом концерта, где звучали Бетховен и Сибелиус.

Не зря наш северный сосед живописал пробуждение темной и массивной почвы, освобождающейся ото льда. В поэме «Финляндия» Российский национальный оркестр был торжествен и плотен, как низкорослый кустарник.

Душа северянина нервно затрепетала в звуках Скрипичного концерта Сибелиуса. Плетнев (впервые?) проявил себя как идеальный аккомпаниатор. Но и солист был превосходен: молодой скрипач из Италии Сергей Крылов, ученик Сальваторе Аккардо и протеже Мстислава Ростроповича. Это был его московский дебют, с которым хочется поздравить московскую публику: Крылов – воплощение лучших качеств мейнстримного скрипача. Он великолепно подкован (процент брака близок к нулю), музыкален, реактивен, прекрасно слышит драматургию. Может быть, силы звука ему чуть не хватает, но он идеально контактен с оркестром, сценичен и владеет ситуацией, что подтвердило и его бисовое соло: мастерская транскрипция Брюса Фокса Лефриша органной Токкаты и фуги Баха.

Венчавшая концерт Пасторальная симфония Бетховена была вся проникнута летним теплом. Плетнев вел ее играючи, балуясь темпами, смакуя соло деревянных (играли сплошь молодые) и создавая прозрачную, вибрирующую, как зеленая листва, струнную ткань. А картина грозы с вторжением литавр и нестрашными каскадами контрабасов и вовсе стала обещанием прекрасного лета.