Ценности: Перевернутые люди
Мы в газете пишем редакционные статьи о том, как будут управляться целевые программы и как сделать, чтобы госкорпорации были не только эффективны, но и подотчетны. Как будто есть способы всех проконтролировать, особенно контролеров. Чуда не случится, если только сами они этого не захотят.
Что должно произойти, чтобы люди, уже выстроившие запасные аэродромы для себя за границей, занялись строительством на родине – тоже для себя? Или хотя бы «как для себя». Ведь так должны строиться олимпийские объекты, мосты и дороги, если строитель уверен, что по этим дорогам будут ездить его дети и внуки.
Конечно, можно добиться результата принуждением и страхом, но не такого результата. Страх вполне действенная, древняя, как египетские пирамиды, мотивация, но не лучшая, если речь идет о работе на совесть. Мы много знаем о страхе на опыте собственной истории. Выражение «расстрельная должность» не было метафорическим в 30-е гг., во время войны и еще некоторое время спустя. В нынешних условиях напугать крупного менеджера, выполняющего, как говорится, «государственную задачу», не так легко даже при большом желании. Чем можно его напугать, если это свободный человек, давно обеспечивший себе пути отступления и имеющий хорошие сбережения? Как такого человека мобилизовать?
Такой человек может мобилизовать только сам себя, если поймет, что работать для других больше не зазорно. Ему придется преодолеть мощные неформальные установки постсоветской трудовой этики, четко разграничивающей работу на себя (и свою семью) и работу для других. В этой системе ценностей умение заработать любой ценой, за счет других и за счет бюджета – признак силы. Работа ради общих целей – признак в лучшем случае чудачества.
Именно эта перевернутая система ценностей, «антиэтика», и есть главное и скорее всего непреодолимое препятствие к реализации больших государственных программ. Вокруг государственных денег водятся именно такие люди, и чудо исцеления с ними вряд ли произойдет – оно ведь должно произойти со всеми одновременно. А белые вороны в этой среде не выживут. Носители неперевернутой этики, конечно, существуют. Их даже становится больше в окружающей жизни. Они есть и в бизнесе – как правило, несырьевом и построенном с нуля, но можно ли их десантировать в токсичную госпроектную среду – большой вопрос. Либо не примут, либо обратят в свою веру.
От того, какая «вера» победит, зависит будущее. Есть слабая надежда, что перевернутые сами обратятся. Все-таки воровство – хоть и большое искусство, но не творчество. Результатом его является не создание нового, а только перекладывание одного и того же из одного кармана в другой, да еще с потерями на посредников. Воровство не может быть любимым делом, оно только для заработка, оно не может быть для других. Полноты счастья оно не дает. Осознав это, воры творцами не станут, но благотворителями – наверняка.