Ценности: Прозрение общества

Когда мы говорим, что в том или ином обществе люди осмысленно относятся к своей истории, помнят традиции, мы на самом деле говорим лишь о небольшой части общества. Александр Солженицын первым начал разговор не просто о жестокости, а о глубокой лживости советской системы, о «туфте». Тема была подхвачена другими, поначалу единицами. Массовое прозрение наступило через много лет. Идти против общественного течения трудно, а развернуть его вообще дано немногим. Их и не может быть много – тех, кто задает темы общественного разговора. Это они помнят историю, создают традиции, задают стандарты поведения и качества дискуссии. Ортега-и-Гассет в книге «Бесхребетная Испания» формулировал это так: «Там, где отсутствует влияющее на массы меньшинство, там общество либо отсутствует, либо находится на грани гибели». Гибель – это уж слишком, но вот что точно: находясь под властью массы (или, если угодно, аудитории), не умея прислушиваться к авторитетам, общество становится слепым и в упор не видит, что его дурачат.

Чтобы видеть дальше и лучше всех окружающих, не принимать за чистую монету сообщения прессы, ставить под вопрос основные посылки времени, нужна сила воли и отстраненность, как правило связанная с «другой» системой ценностей. Одним в этом помогают идеологические убеждения, не навязанные режимом, другим – опыт противостояния преследованиям, третьим – национальное происхождение, иногда возраст. Солженицын прошел лагеря. Сахаров отказался от привилегий и комфорта ведущего советского ученого ради малопонятных соотечественникам принципов. Но эта позиция создала возможность для незамутненного взгляда на ситуацию. «Мое положение давало мне возможность знать и видеть многое, и в то же время я мог смотреть на всю эту извращенную систему со стороны», – писал Сахаров в предисловии к вышедшему в 1974 г. сборнику Sakharov Speaks.

Но, может быть, неформальное интеллектуальное лидерство в современном обществе невозможно, а общественный авторитет вообще вымерший вид? Да и ситуация сейчас вроде бы не такая, как 40 лет назад в СССР. Солженицыну приходилось искать факты, собирать и анализировать информацию, которая сознательно скрывалась, а потом пробиваться к читателю через границы и радиопомехи. Сегодня такой проблемы нет: интернет в вашем распоряжении (впрочем, и там не все найдется). Дело не в том, чтобы найти новые факты, а в том, чтобы понять, кому верить, а кому нет. За постсоветские годы доверие к самой возможности бескорыстного высказывания основательно подорвано. Убеждение в том, что за любой «авторитетной» позицией стоит какой-то частный или государственный интерес, мешает смотреть телевизор и слушать радио. Общество остается слепым до тех пор, пока не знает, чем отличается «историк» от историка, «политолог» от политолога. Начать можно с того, чтобы выработать для себя стандарты качества, помогающие понять, компетентен ли говорящий, можно ли его считать независимым, на чем основан его авторитет.