Несмотря на кризис, спрос будет расти

В карьере Джозефа Пиструи США и Европа тесно переплетены. Его дед из Румынии, сам он вырос и учился в США, много лет был управляющим директором лондонского офиса Corporate Education одной из ведущих американских школ – Duke University’s Fuqua School of Business. Ее корпоративные программы шестой год подряд занимают первое место в рейтинге FT Top 50 Executive Education, сама школа и Джозеф считаются пионерами глобализации бизнес-обучения. В этом году он возглавил аналогичное направление в IE Business School и сразу начал с поиска партнеров по всему миру. Он уже не раз побывал в России и рассчитывает создать программы, которые займут высокие места в рейтингах.

– После событий в США 11 сентября 2001 г. спрос на корпоративное обучение резко снизился. Как повлияет на рынок нынешний мировой финансовый кризис?

– После 11 сентября был период, когда глобальные организации были осторожны в плане принятия решений, что повлияло на сокращение инвестиций в образование. Но это было временным явлением. Главной трудностью для мультинациональных организаций сегодня является скорость, с которой меняется мир. Образование – один из важнейших механизмов, способных помочь понять и адаптироваться к этим изменениям, и я предполагаю, что спрос будет только расти.

– Открытые программы IE Business School занимают гораздо более высокие места в рейтинге, чем кастоматизированные, 7-е и 41-е место соответственно в последнем рейтинге FT. С чем это связано?

– В нашей бизнес-школе существует три типа программ для бизнеса. Первый – закрытые программы, адаптированные к требованиям заказчика (Corporate Education). В такой программе наиболее важна конфиденциальность. Второй тип – 2–3-дневная программа открытого набора, сфокусированная на определенном предмете. Она отвечает нуждам рынка в наибольшей степени, концентрируясь на преподавании предмета. Третья программа – для продвинутого уровня менеджеров среднего звена и топ-менеджмента (Executive Education).

Мы имеем гораздо больший опыт в программах открытого набора, кастоматизированные продукты для нас более сложные. Но мы продвинулись в этом плане в последние пять лет и собираемся дальше усиливать наши позиции.

– Что является наибольшим преимуществом школы на рынке корпоративных программ?

– Важно понимать, какие проблемы стоят сегодня перед бизнесом, и представить экспертный взгляд на их решение. Одна из таких проблем, как нам видится, относится к способности найти и оценить возможности для нового бизнеса, т. е. предпринимательская способность организаций.

Вторая проблема – глобальное гражданство. Для бизнеса это означает вовлечение большего числа заинтересованных лиц, акционеров, представителей разных государств в переговорный процесс. Это целый набор вопросов, идущих дальше классической конкурентной стратегии. «Внеконкурентная стратегия» – термин, который мы используем для отражения этих проблем.

Мы также инвестируем ресурсы в понимание лидерства и менеджмента, представления о которых существенно поменялись за последние 30–40 лет в связи с глобализацией бизнеса. Сейчас нужны новые модели менеджмента, поэтому такие развивающиеся рынки, как Россия, очень важны для нас.

Для разработки программы для компании важна ее внутренняя информация. Мы вовлекаем в этот процесс команду топ-менеджеров, больше акцентируясь на личностных отношениях, а не деловых.

– За полгода вы были в России дважды, демонстрируя интерес к этому рынку. Многие западные школы также хотят, другие уже работают для российских компаний. В чем ваше уникальное предложение – в цене?

– Россия – растущая экономика с огромным потенциалом. Но она должна быть вовлечена в глобальную, что в вашем контексте является двойной проблемой и задачей. Успех этого перехода будет зависеть от российских бизнес-лидеров, и образование является в этом процессе очень важным компонентом.

Но цена любой программы во многом зависит от уровня профессоров. В России своих преподавателей международного уровня недостаточно, поэтому их придется везти, предоставляя дополнительные стимулы. Поэтому специальных цен быть не может.

– В продолжение темы о профессорах: поэтому из всех бизнес-школ в странах, входящих в BRIC, российские на международном рынке представлены хуже всех?

– Я думаю, что успех, например, китайских школ во многом объясняется партнерскими программами. Используя их, они смогли поучиться у партнеров и развить собственные контекстуальные характеристики. Особенно это актуально для Гонконга, который был долгое время в колониальной зависимости от Великобритании. Кроме того, объем бизнеса в Китае и Индии больше, чем пока в России, и к этим рынкам выше интерес.

Но в любом случае международное признание российских бизнес-школ – это вопрос эволюции. Например, в Испании школы появились 35 лет назад, так что это не быстрый процесс. Кроме того, развитие частных школ бизнеса в Европе стало востребованным, потому что государственные университеты не соответствовали нуждам бизнеса. В России другая ситуация.

– Многие российские школы внедряют совместные программы. Какие у вас планы?

– Идея совместных программ сегодня очень популярна. Наш опыт и опыт других школ говорит о высокой востребованности таких программ на рынке. В принципе, мы ищем возможности для кооперации с бизнес-школами из России. Но Россия – огромный и достаточно сложный рынок, учитывая языковой барьер и ее культурные отличия.