Золотой Монте-Кристо

Театр «Московская оперетта» давно приучил к тому, что он – лучшая арендная площадка для проката западных мюзиклов отечественной сборки. Триумфальный успех «Метро», а потом «Нотр-Дама» и «Ромео и Джульетты» обрекли нас на бесконечный вал музыкального импорта, которым завалена теперь Москва. Но та же Оперетта стала испытательным полигоном для местных кадров – в репертуаре театра уже несколько лет скромно по утрам идет собственная «Золушка».

Выбирая проект для показа творческих амбиций, театр вновь сделал удачный ход. Создавая роман о графе Монте-Кристо для ежедневных подвалов одной из парижских газет, в середине позапрошлого века Александр Дюма оказался одним из основателей массового искусства – душераздирающие страсти не оставляют, кажется, ни одного из персонажей, герои и подлецы противостоят в каждом диалоге. Белое и черное, любовь и кровь в этой истории впаяны в оправу идиллических морских пейзажей, тюремных застенков, роскошных дворцов, умопомрачительных драгоценностей и нарядов, что делает «Монте-Кристо» одним из самых сценичных сюжетов.

Все это в «Московской оперетте» представили с помощью современных развлекательных технологий. Взяв в художники Вячеслава Окунева, постановщики получили его фирменный стиль: блестящие золотом конструкции, имитирующие купольность дворцово-театрального поднебесья, апробированные уже в десятках других постановок, под парчу и бархат стилизованные длиннополые платья и колеты, в которые одеты эйфмановские балеты. На этого хореографа ориентировались Ирина Корнеева и Влад Ромеро в своих танцах, начиненных узнаваемыми силовыми поддержками – с пола на уровень плеч партнеров, бросками партнерши с рук двух танцовщиков и рисунком «насекомой» ломаной пластики.

Художник по свету Глеб Фильштинский, которого зовут практически в любой амбициозный проект, придал довольно монотонному зрелищу (режиссер – Алина Чевик) гламурности, с которой в России ассоциируют жанр мюзикла. Правда, тексты мэтра Юлия Кима просты, как митинговые речевки, и идеально соответствуют музыке молодого Романа Игнатьева, которого, вероятно, растили на советской диете «Песен года».

Совместными усилиями из романа Дюма, и без того не блещущего глубиной, они отжали три тонны любви – сюжет с одышкой переваливается от одной лирической арии к другой, за которыми тут же следует дуэт. Баритоны, тенора и сопрано с одинаковым усердием упражняются в излиянии чувств, но музыкально все их эмоции – на одно лицо.

Однако энтузиазма зрителей, после каждого номера кричавших «браво», это не охладило. В России у этого жанра сформировалась своя аудитория. Она готова потреблять эту продукцию так же бесперебойно, как когда-то читали все новые «серии» Дюма.