Экономия и красота
Ольга Бородина спела программу из романсов Чайковского и Рахманинова. Большое искусство способствует хорошему сну
Мало кто из российских оперных звезд отваживается петь сольные камерные программы. В известной мере это труднее, чем спеть сложную оперную партию: не помогают ни роль, ни костюм, ни партнеры, а излишняя крепость голосового аппарата камерной музыке может только повредить.
У Ольги Бородиной получилось – пусть в репертуарные дебри она далеко не забиралась, новинок не разыскивала, а спела в зале Чайковского самые популярные романсы двух русских классиков.
Проще сказать, чего в исполнении Ольги Бородиной не было. Не было форсированного звука, не было вульгарности, не было маскарада – весь вечер в одном платье, которое так идет ее статной фигуре. Не было и общей темы – а без нее для чего этот набор миниатюр, объединенных по принципу контраста: вот безоблачное счастье, вот разбитая любовь (второго больше), вот символистская картина природы, а вот беспросветное одиночество?
Пожалуй, единственной задачей этой коллекции было показать, как многое умеет певица. Вести звук, играть регистрами, то сближая, то противопоставляя их. Чередовать оттенки – выдавать форте, не злоупотребляя им, и вовремя удаляться на пиано. Пиано Бородиной не очень органичное, но она старается его разнообразить, иногда пронося свой технический аппарат над лезвием ножа, но нигде не допуская ни одного явного огреха.
Ольга Бородина пела умно, красиво, тонко и холодновато. Романсам Чайковского такая эмоциональная экономия, возможно, пошла и на пользу (тут ведь легко впасть в мелодраматизм и порвать рубаху), и все же трогательного чувства не хватало – всю его дозу Бородина припасла лишь на один романс, спетый в конце первого отделения, – «Снова, как прежде, один». Романсам же Рахманинова, более экстерьерным, обтекаемым, эмоциональная нормированность повредила меньше. Красота музыки и голоса оказались самодостаточны.
Я вспомнил, чего еще не было в филармоническом концерте Ольги Бородиной – большого количества бисов. Удовлетворившись известной песней Мануэля де Фальи про шаль, спетой на испанском языке, публика спокойно отпустила певицу отдохнуть.