Ценности: Чем мы не похожи на них
Давняя история попыток нас, духовных, противопоставить им, бездуховным, в короткий период российского нефтяного триумфа выплеснулась на телеэкраны, газетные полосы и книжные полки. До тех пор пока Россия виделась тихой гаванью посреди мирового экономического шторма, очень хотелось почитать Западу лекции об истинных ценностях.
Вместе с невиданным ростом доходов росла и частотность заявлений о наших «традиционных ценностях», противостоящих их фальшивым правам человека. Нефтяные 2000-е годы очень похожи на прошлые периоды взлетов национальной исключительности идеологически – цитируются те же авторы, приводятся те же аргументы, что 100 и 150 лет назад, но той страны давно нет, а общество с тех пор было основательно перелопачено – и не один раз.
Декларируемое ценностное противостояние с Западом совершенно надуманно. Если говорить об общих жизненных установках людей, выясняемых методами опросов и глубоких интервью, то между нами и европейцами не обнаруживается глубинных различий. На вопросы о семье, образовании, религии, работе, деньгах, взаимоотношениях мужчины и женщины россияне отвечают в целом так же, как соседи из Центральной Европы, а по многим позициям – примерно так же, как западные европейцы. Свидетельство тому – данные таких масштабных работ, как Всемирное исследование ценностей или Европейское социальное исследование. Если что-то нас и отличает, то это повышенная чувствительность к материальному вознаграждению и пониженный уровень доверия к другим людям (см. колонку «Западнее Запада» – «Ведомости», 2.10.2008). В том, что касается «традиционных ценностей», мы давно уже в одной лодке с Европой – российское большинство не создает огромных семей, не рожает по 10 детей и не живет по законам «Домостроя» (см. статью «Карта ценностей» – «Ведомости», 2.02.2007). В целом мы часть европейского постсоветского ценностного пространства – не лучшая и не худшая.
Но есть все-таки разница между нами. Об этом действительном, а не мнимом противостоянии высокопоставленные россияне, включая церковных лидеров, не любят говорить. Это отношение общества и элиты к закону. Александр Бенкендорф в свое время прекрасно сформулировал суть проблемы. «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною на них ссылаться или ими оправдываться», – заявил граф Антону Дельвигу, имевшему неосторожность упомянуть в разговоре один из российских законов.
Это как раз в отличие от давно разменянных «традиционных ценностей» старая история. Наша реальная несхожесть – в отличие от мнимой ценностной – становится очевидной, как только декларации политического руководства сопоставляются с их действиями. Закон применяется избирательно и от имени носителей власти, а не в их отношении. Ситуацию не изменить быстро. Но нужно для начала осознать, что мы не противостоим никому как носители каких-либо мнимых «ценностей». Мы являемся живой антитезой Западу только с точки зрения отношения к законности.