Система отсчета

Last Touch First Иржи Килиана, поставленный совместно с Майклом Шумахером, датирован 2003 г. Impressing the Czar Форсайта сформирован в 1988 г. Оба уже прошли испытание временем, гастролями, сменой исполнителей. Поэтому обоснованно причислены к «Легендарным спектаклям ХХ века», как определяет их раздел фестиваля. Тем не менее и постановка Форсайта, и опус Килиана, как до них тихий хайтек Сильви Гиллем, нокаутируют полным несоответствием сложившимся стереотипам. Балерина бросила вызов, вложив в примитивные на неискушенный взгляд движения всю энергию своей незаурядной натуры. Хореографы тоже, будто сговорившись, продемонстрировали, что сногсшибательная виртуозность и заоблачные вершины танца необязательно понятия одного ряда.

В четырехактном Impressing the Czar Форсайта есть фламандские полотна, хоровод девочек в школьной форме, танцовщик в костюме святого Себастьяна со стрелами в руках, князь Потемкин в парчовом фраке, компания офисных клерков в рембрандтовском полумраке и парочка очкариков – братьев Гримм. Весь спектакль – невероятный для антисентиментального человека жест признания в любви всей мировой культуре и в первую очередь любимой хореографии (именно русский классический балет и символизирует в этой комбинации Потемкин). Сюда же включен знакомый нам по Мариинскому театру короткий спектакль In the Middle..., скоростные и эмоциональные перегрузки которого превращают и исполнителей, и публику в расплавленную сталь. Но эта получасовая лава батманов, пируэтов и прыжков запаяна со всех сторон.

Килиан сократил количество движений в своем спектакле до абсурда – их всего несколько на весь 50-минутный Last Touch First. Шесть персонажей движутся будто в рапиде, стекая по креслу, оконной раме, коленям партнера. Но этот минимализм обусловлен вовсе не тем, что постановка создана для той части труппы Нидерландского театра танца, которая состоит из танцовщиков-пенсионеров: в заторможенном пластическом потоке они обнаруживают профессиональную боевую форму.

Максимально приближенные к бытовым движения сложены Килианом в идеально точный узор, передающий, как мерное течение бессобытийной жизни скрывает утрату интересов, гибель иллюзий, расставание с желаниями, разочарование в близких. Костюмы, отсылающие в конец XIX – начало ХХ в., и тихая монотонность минималистической музыки Дирка Хуабриха намекают на Чехова. Однако сгущенная ночная атмосфера (работу Кейс Тьеббес и Эллен Кнопс можно считать мастер-классом по свету) оказывается ближе Стриндбергу. Мерные переливы движений выглядят бесшовными, и в них персонажи порой достигают глубин отчаяния.

Оба спектакля хочется сохранить в памяти покадрово – так безупречно точно сумели их сложить два мастера. Эта безупречность почти отрицает возможность воспроизведения Last Touch First и Impressing the Czar другими исполнителями, в других театрах. Но она же настаивает на том, что Москва без них не может обходиться: в отсутствие таких спектаклей мы лишены системы координат, по которой можно проверять собственные достижения.