Вульф Бернотат: «Ущерб понесла и Россия, и Украина», - Вульф Бернотат, председатель правления E.On AG

Давний партнер и акционер «Газпрома» – германская E.On – чувствует себя намного спокойнее российской монополии. Председатель правления E.On Вульф Бернотат уверяет, что его потребители от январской «газовой блокады» не пострадали, а спрос на газ пока стабилен: экономные европейцы ищут альтернативу России. Даже задержки со строительством Nord Stream не так критичны с учетом нынешней ситуации на рынке, уверяет Бернотат в интервью «Ведомостям».

– В январе половина Европы осталась без газа из-за конфликта Украины и России. Спокойны ли вы после подписания 10-летних контрактов «Нафтогаза» и «Газпрома»?

– Я не могу, к сожалению, исключать повторения январских событий. Несмотря на подписанные соглашения ситуация остается весьма хрупкой. У Украины по-прежнему ограничены возможности финансирования, особенно из-за кризиса. А это ставит под серьезную угрозу ее платежеспособность, что, в свою очередь, может привести к сокращению поставок. Однако мы надеемся, что заключенные соглашения по сути своей достаточно ясны и справедливы, чтобы восстановить взаимное доверие между Россией и Украиной.

– Какая из стран дискредитировала себя больше в этом конфликте?

– Что касается репутации и имиджа, ущерб понесли обе страны – и Россия как надежный поставщик, и Украина как страна-транзитер. Ведь общественность и потребителей мало интересует, кто виноват. Они видят лишь конечный результат – снижение надежности поставок российского газа.

– А вы ожидали, что все зайдет так далеко?

– В принципе, этот конфликт ведь не нов: к концу года уже неоднократно обострялись разногласия между Россией и Украиной в отношении объемов, цен и условий поставок. Но мы надеялись, что и в этот раз удастся в последнюю минуту решить эти вопросы, избежать эскалации. Но, к сожалению, не удалось.

«Нужны альтернативы»

– У потребителей E.On были претензии по недопоставкам газа в январе?

– Нет. За счет роста поставок по газопроводу Ямал – Европа (через Белоруссию. – «Ведомости») и запасов из наших подземных хранилищ нам удалось полностью обеспечить своих потребителей. Мы смогли даже помочь некоторым странам Восточной и Южной Европы. Например, Словакии и Хорватии, которую мы вообще не снабжали раньше.

– Как Европа может застраховаться от повторения январских событий?

– Прежде всего, оптимизацией закупок. Январские события показали, что на юге Европы – недостаток поставок. Это касается и юга Германии, и юга Италии. Решить это можно, например, реализовав проекты газопроводов «Южный поток» или Nabucco. Первый предусматривает поставки российского газа, второй – поставки из стран каспийского региона и, может быть, из Ирана. Еще одна альтернатива – закупки СПГ. В Европе уже есть целый ряд терминалов по приему и отгрузке сжиженного природного газа, как проектируемых и строящихся, так и уже действующих. E.On тоже намерена расширять свою деятельность в этой сфере. Рынок СПГ постепенно меняется, его объемов становится все больше. В последнее время в Северной Америке добывается все больше собственного газа, в результате чего те объемы СПГ, которые предполагались для этого региона, высвобождаются для поставок, например, в Европу.

– Европейский экспорт «Газпрома» почти на 40% сократился по итогам I квартала, снижение было и в феврале, и в марте. В Европе так сильно упал спрос на газ?

– В принципе, нет. Холодная зима в этом году привела к росту сбыта газа населению. За счет этого нам удалось компенсировать снижение спроса в промышленном секторе.

– Есть ли прогноз на год в целом?

– Сейчас очень трудно дать какой-то прогноз. Здесь мы не отличаемся от экономистов, которые пытаются предсказать продолжительность экономического кризиса и оценить, как он скажется на динамике ВВП. В начале года спад промышленного потребления составил в Европе 10%, однако холодная зима компенсировала этот эффект. Вполне вероятно, что теперь эта компенсация окажется невозможной, и может произойти реальное сокращение объемов потребления газа.

Миллиарды в Россию

– Каковы общие инвестиции E.On в Россию?

– E.On – один из крупнейших иностранных инвесторов в России. Наши инвестиции в электроэнергетику этой страны составляют в общей сложности 5,6 млрд евро, из них 2,3 млрд евро выделяются на капитальное строительство. Кроме того, мы являемся крупнейшим покупателем российского газа.

– Рассматриваете какие-то новые проекты в России – в сфере газа или в электроэнергетике?

– Ничего конкретного. Мы сосредоточили сейчас внимание на оптимизации уже имеющихся у нас активов. В первую очередь я имею в виду ОГК-4. Речь идет не только о ее интеграции в концерн E.On. Нужно реализовать все новые проекты ОГК-4, ввести в 2010–2012 гг. новые мощности.

– Довольна ли E.On, как давний акционер «Газпрома», его стратегией, дивидендами, менеджментом?

– Что касается дивидендов, мы, конечно, не возражали бы, если бы они были выше. Что же касается стратегии и менеджмента, следует учитывать, что мы являемся лишь миноритарным акционером и никак не в состоянии влиять на направления стратегического развития. В то же время не вызывает сомнений и тот факт, что за последние годы «Газпром» добился весьма высоких показателей.

– Новым проектом E.On в России должно стать Южно-Русское месторождение. Вы с 2004 г. ведете переговоры с «Газпромом» о 25%-ной доле в нем. Последняя договоренность – обмен на акции самого «Газпрома», которые принадлежат вашему СП – «Геросгаз». Когда планируете закрыть сделку?

– Мы надеемся, что она завершится во втором полугодии текущего года, может быть уже этим летом.

– Почему именно летом?

– По всем основным вопросам мы договорились. Но для закрытия сделки нам нужна российская компания, которая будет заниматься продажей газа с Южно-Русского. Аналогичным образом поступил и второй партнер «Газпрома» в проекте – BASF. На это необходимо время.

– «Геросгаз» владеет 2,93% акций «Газпрома»; 51% СП – у «Газпром экспорта» и только 49% – у E.On. Но в отчетности вы учитываете весь 2,93%-ный пакет. Почему?

– «Газпром экспорт» формально является владельцем контрольного пакета «Геросгаза». Но нам принадлежат права собственности на [все] акции «Газпрома», держателем которых является «Геросгаз». Поэтому мы и консолидировали целиком активы СП.

– То есть фактически на 25% в Южно-Русском «Газпром» получит не пакет, причитающийся на долю E.On в «Геросгазе», а все 2,93% собственных акций?

– Да.

– Капитализация «Газпрома» все время меняется, это не повлияет на сделку?

– Динамика цен на газ влияет как на оценку доли в месторождении, так и на стоимость «Газпрома». Это упрощает процедуру оценки. Главное, что оба актива равноценны.

– Никаких денежных доплат не предусматривается?

– Нет. Есть только одно исключение: если через несколько лет обнаружится, что запасы месторождения значительно больше или значительно меньше, то тогда можно говорить о денежных компенсациях.

– Это будет записано в договоре?

– Это уже зафиксировано в договоре.

– А кто именно предложил такой обмен? Ведь еще в 2006–2007 гг. были совсем другие варианты. Например, обмен на венгерские активы E.On?

– Это предложение сделали мы – после многих лет переговоров.

«Политический поток»

– Будущий оператор газопровода Nord Stream до сих пор не получил разрешений на строительство от скандинавских стран. Насколько реально выдержать график: начало строительства – в середине 2010 г., запуск – в 2011 г.?

– Да, таков план на сегодняшний день. Во время недавнего визита президента [Дмитрия] Медведева в Берлин мы обсуждали этот вопрос. И все с ним согласились: Nord Stream имеет приоритетное значение для надежности газоснабжения Европы. И сегодня это актуальней, чем когда-либо. Надеюсь, что теперь в Европе это найдет более активную поддержку со стороны политических кругов.

– А смета Nord Stream та же – 7,4 млрд евро?

– Пока эта цифра тоже остается актуальной. Прошлогоднее повышение цен на работы и материалы сейчас компенсируется снижением цен на сталь и трубы. Поэтому нет оснований говорить, что здесь что-то изменится.

– Но до сих пор нет соглашений с банками по кредитам, а на займы должно приходиться 70% сметы проекта. Не поменяется ли схема его финансирования?

– Это не предусматривается. Схема финансирования проекта предполагает 30% собственных средств акционеров и 70% – заемных. В начале года мы еще раз поняли, что долговой рынок достаточно мощен. Он готов предоставить средства заемщикам с соответствующей кредитоспособностью. E.On таковой обладает. То же самое относится, кстати, и к BASF. Как рынок будет оценивать кредитоспособность «Газпрома», я сказать не могу.

– Сомневаетесь в ней?

– Я просто не могу оценить этого, поскольку не располагаю достаточной информацией. Каждый банк оценивает кредитоспособность и платежеспособность по своему усмотрению.

– Может быть, есть конкретные договоренности с банками?

– Переговоры с банками продолжаются. Предстоит договориться, в частности, о том, как будут распределяться доходы после реализации проекта. Но для начала нужно получить разрешения на строительство.

– Может ли у Nord Stream появиться еще один, пятый по счету, акционер? Об интересе уже заявляла GdF Suez.

– Да, GdF Suez уже ведет переговоры по этому поводу с «Газпромом». И если эта компания присоединится к проекту, это лишь подчеркнет его общеевропейский масштаб.

– E.On готова сократить свою долю в проекте ради вхождения GdF?

– Я полагаю, «Газпром» не намерен терять контроля. И это понятно: он несет экономические риски, связанные с проектом. Так что вхождение в Nord Stream еще одного партнера произойдет только при уменьшении долей всех остальных. Главное, чтобы при этом не изменились права изначальных акционеров.

– А дальнейшее расширение состава участников проекта возможно?

– Мы не возражаем против возможного вхождения в проект GdF Suez, но дальнейшее расширение состава акционеров, на мой взгляд, не принесет проекту никакой дополнительной пользы. Произойдет дробление долей, и тогда возникнет вопрос о целесообразности участия в проекте.

– Насколько критичны задержки с проектом для E.On? Ведь часть газа, который должен пойти по этому газопроводу, компания уже законтрактовала?

– Я бы не стал характеризовать эту ситуацию как критическую. Конечно, при условии, что транзит через Украину будет идти беспрепятственно. Достаточные объемы мы получаем и из других источников. А ввиду снижения спроса на газ в Западной Европе вследствие кризиса мы вообще не будем испытывать в краткосрочной перспективе никаких проблем в плане недостатка газа.

Четвертый рынок в мире

– Последние данные по инвестпрограмме ОГК-4: около 76 млрд руб. на 2008–2012 гг. Этот план утвержден еще РАО «ЕЭС России», ликвидированным в 2008 г. Будет ли он сокращаться с учетом кризиса?

– Мы начали реализацию всех четырех проектов инвестпрограммы ОГК-4. Три из них будут реализованы в срок, один – новый блок на Березовской ГРЭС – с некоторой задержкой. Но это обусловлено техническими причинами.

– Могут ли 1,3 млрд евро из допэмиссии ОГК-4 (которую выкупала сама E.On) пойти на покупку новых активов или на займы для E.On? У российских покупателей ОГК такие прецеденты были.

– По поводу подобных прецедентов я ничего сказать не могу. Что же касается концерна E.On, мы строго придерживаемся соглашения об использовании средств из допэмиссии исключительно в целях финансирования инвестпрограммы в России.

– Насколько перспективен российский энергорынок в целом?

– Электроэнергетический рынок России – четвертый по объему в мире. Этот рынок обладает высоким потенциалом роста. Но для реализации этого потенциала необходимы определенные предпосылки. Во-первых, улучшение экономической ситуации в стране, возобновление экономического роста. Во-вторых, совершенствование и развитие инфраструктуры – электросетей. Этим вопросом нельзя пренебрегать. По мере роста выработки электроэнергии необходимо создавать условия для ее транспортировки и передачи потребителям. И в этом состоит задача государства, ведь сети принадлежат ему.

– Как вы оцениваете риск того, что темпы либерализации энергорынка могут измениться?

– По поводу либерализации я общался с премьером Владимиром Путиным, вице-премьером Игорем Сечиным, министром Сергеем Шматко и – на недавней встрече в Берлине – с президентом Дмитрием Медведевым. В этих беседах я подчеркивал, что либерализация является предпосылкой для инвестиций в энергетику. Отклонение с этого пути может привести к обесцениванию инвестиций, к ухудшению инвестиционного климата для иностранных инвесторов в России. Пока что никаких отклонений от заявленного курса не было, и я убежден в том, что процесс либерализации будет и в дальнейшем идти согласно достигнутым договоренностям.

– Какие совместные проекты E.On сейчас обсуждает с «Газпромом» в Европе – в электроэнергетике или газе?

– У нас уже есть совершенно конкретный проект. Это строительство электростанции Любмин на берегу Балтийского моря в Германии (1200 МВт. – «Ведомости»). Этим проектом мы продолжаем заниматься. Я не исключаю также, что и в России у нас могут появиться совместные проекты, например в сфере добычи газа.

– Что-то уже обсуждаете?

– Пока могу лишь сказать, что мы, в принципе, готовы к подобным переговорам.

– Никогда не думали создать совместных трейдеров с «Газпромом» для работы в Европе, как у BASF, например?

– Затрудняюсь сказать, велись ли такие переговоры в прошлом. Но у нас в Германии есть довольно мощная трейдинговая компания E.On Energy Trading. Если есть заинтересованность с российской стороны, мы могли бы об этом поговорить.

– Будет ли расти доля российского газа в поставках в Европу в долгосрочной перспективе? Каковы шансы, что ЕС сократит его потребление?

– Никаких сомнений не вызывает тот факт, что Россия и в перспективе будет оставаться очень важным поставщиком газа для Европы. Перечень стран – поставщиков газа со временем будет становиться все меньше. В Великобритании добыча уже резко сократилась. В Нидерландах в среднесрочной перспективе тоже будет снижение объемов. В Германии давно уже добыча падает. Что касается сетевого газа, то наряду с Россией одним из основных поставщиков в будущем станет Норвегия. Открытым пока является вопрос об СПГ – насколько этот газ можно будет использовать для снабжения Европы, т. е. в каком количестве и по каким ценам его можно будет получать.

Приобретений

не планируется

– Как на планах по развитию E.On сказался кризис, какова ваша антикризисная программа?

– Никто сейчас не в состоянии сказать, насколько продолжительным будет этот кризис. В такой ситуации разумно еще раз проанализировать инвестиционные планы. Мы это уже сделали – выделили ряд проектов, реализация которых будет отсрочена. В рамках среднесрочного планирования – на 2009–2011 гг. – мы сократили нашу инвестпрограмму с 36 млрд до 30 млрд евро. Тем не менее объемы наших капиталовложений составляют 10 млрд евро в год. Это огромные суммы, в особенности сегодня.

– Вы верите, что тремя годами все ограничится?

– Я несколько более оптимистично настроен, чем многие другие мои коллеги, руководящие большими компаниями. Мне кажется, последствия будут не столь драматичными, как многие считают. Надеюсь, что нам не потребуется и трех лет, чтобы выйти из кризиса.

– Не планирует ли E.On воспользоваться ситуацией и приобрести какие-то активы? Или, наоборот, что-то продать?

– В этом и следующем году план по продаже активов – 10 млрд евро. А приобретений сейчас не планируется. В течение ближайших лет E.On будет концентрироваться на повышении эффективности, консолидации и интеграции.

– Что будете продавать?

– Некоторые из направлений уже известны (электросетевые активы в Германии и коммунальная «дочка» Thuega. – «Ведомости»). По остальным активам мы пока не обнародовали свои планы.

– Какой прогноз у E.On по результатам на этот год, что даст основную прибыль?

– Основную прибыль мы зарабатываем на производстве и продаже электроэнергии. Одну четверть скорректированной прибыли до уплаты процентов и налогов (adjusted EBIT) составляют доходы от газовой деятельности. И в этом году мы намерены добиться высоких стабильных результатов, на уровне прошлого года. А в следующем – увеличить adjusted EBIT примерно на 10%, т. е. до 11 млрд евро.

Тесные связи

Немецкие деятели часто оказываются тесно связанными с Россией: бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер и бывший немецкий разведчик Маттиас Варниг руководят строительством Nord Stream, бывший предправления E.On Ruhrgas Буркхард Бергманн даже после ухода на пенсию остался в совете директоров «Газпрома». Контракт Бернотата истекает в 2010 г. Но он отшучивается: «Ни в какой такой роли я себя, конечно, пока не вижу. Хотя не хочу ничего исключать». Правда, Бернотат увлекается политикой и даже причисляет ее к разряду хобби. «Но не узкими партийными вопросами, они меня меньше волнуют, а политикой в глобальном масштабе», – тут же оговаривается топ-менеджер.