Ценности: Идеал в прошлом
Первый съезд народных депутатов, который закончился 20 лет назад, был для меня одной из мыльных опер. Они тогда только появились («Рабыня Изаура»?), и разобраться в них, как и в дискуссии вокруг съезда, было тяжело. Я спрашивал у старших, в чем смысл происходящего. Старшие отвечали примерно так: пришло время признать недостатки последних лет и вернуться к тому чистому, непорочному пласту, начиная с которого все пошло неправильно.
Само по себе это признание было, по-моему, прорывом. В ортодоксальной советской картине мира, которая навсегда впечатана в меня нашей учительницей истории, не было места ошибочным поворотам. Развитие всей цивилизации было подчинено движению к одной вершине – и на этой вершине были мы, советские люди.
Сама мысль о том, чтобы отбросить наслоения последних лет, была революционной. Споры шли о том, насколько серьезно разбирать государственное здание, чтобы добраться до прочного фундамента, на котором начинать строить заново. Самые осторожные предлагали только слегка перебрать крышу и залатать щели посредством бескорыстного и самоотверженного труда – как на стройках первых пятилеток. Но это был нереалистичный план. Некому было мотивировать людей, ведь ГУЛАГ как производственный комплекс был уже демонтирован, а КГБ так увлекся борьбой с инакомыслием, что разучился принуждать граждан к труду.
В 1987 г. в ставшей очень влиятельной статье «Авансы и долги» экономист Николай Шмелев предложил отмотать пленку на 60 лет назад, к новой экономической политике Ленина. Главный тезис Шмелева – от административных рычагов управления вернуться к экономическим стимулам – звучал логично и привлекательно. Но нэп все-таки был временной политикой полурынка, на которую большевики пошли ради удержания власти в разоренной и обозленной на них стране. Контроль над экономикой был ослаблен только для того, чтобы в будущем (в момент, известный только властям) полностью вернуть управление экономикой государству. Такие условия не похожи на фундамент, на котором можно что-либо построить.
Поисков точки опоры, находящейся где-то до сталинского поворота, не оставляли. Но Первый съезд народных депутатов СССР заставил копать глубже. Во время споров на съезде прозвучало немыслимое прежде: ошибкой была сама Октябрьская революция. Возвращаться нужно к добольшевистской России. Судя по реакции родителей, эта идея была чем-то глубоко поразительным. Так недалеко и до отмены 6-й статьи Конституции о руководящей роли КПСС. И действительно: к концу 1989 г., незадолго до смерти Андрея Сахарова, межрегиональная депутатская группа призывает к отмене этой статьи.
Но ведь на этом трудно остановиться, если продолжать поиски утраченного идеала в прошлом. Россия между двух революций? Россия Александра III? Россия царя-реформатора Александра II? Да нет – бери выше: русские были богоносцами во времена допетровской Московии. Может быть, раньше? Было ведь и время счастливого язычества. Кажется, что этот способ поиска идентичности, поиск идеала в прошлом, ушел наконец в прошлое (ведь он ушел?). И это хорошо.