Конец аллегории

Юдифь» играют не в самом Зальцбурге, но в его пригороде, в старинном кельтском городке Халляйне, в бывших соляных складах на острове Пернер. Сюда обычно «ссылают» спектакли продвинутых авторов, вроде режиссеров Кристофа Марталера или Мартина Кушея, требующие особого пространства и особых зрителей – способных заплатить в дополнение к и так не дешевому билету еще пять евро за автобус. Вот и режиссер «Юдифи» Себастьян Нюблинг попал в число театральных революционеров, причем заслуженно.

Из всех написанных Вивальди ораторий до нас дошла лишь одна – «Юдифь торжествующая побеждает варваров Олоферна». Ее исполнение способно украсить любую концертную афишу. Но на фестивале в Зальцбурге «Юдифь», поставленная совместно оперным и драматическим театрами Штутгарта, прописана по разделу драмы. Оратория идет вместе с пьесой «Юдифь» немецкого классика Фридриха Геббеля (1813–1863). Поначалу ждешь если не аккуратного синтеза, то хотя бы поактного исполнения двух разножанровых произведений. В итоге же текст оратории оказывается перемешан с текстом пьесы, причем порой это напоминает мелконарезанный салат: толком и не понять, что где. Геббель дополняется рассуждениями на актуальные темы, например о дефиците питьевой воды, дописанными Анне Тизмер (которая, вдвоем со Штефани Шенфельд, исполняет и заглавную роль).

Поначалу в «Юдифи» нет ничего радикального. Художник Муриель Герстнер проявляет подчеркнутое уважение к мифу. Костюмы и мизансцены напоминают классиков европейской живописи от Боттичелли и Кранаха до фон Штука и Климта, охотно писавших Юдифь с отрезанной ею головой Олоферна. Но антикварная идиллия длится недолго. В какой-то момент становится понятно, что ключевых персонажей играют по три-четыре актера, головы на сцене множатся со скоростью, далекой от сострадания, а потом эти головы и вовсе начинают производить из готовых форм прямо на глазах у зрителей – чтобы тут же подвергнуть публичному раздроблению топором палача. В дело включается композитор Ларс Виттерсхаген. Он вторгается в партитуру Вивальди со рвением рок-музыканта, которому дали переписать Бетховена. Реверберация то и дело продлевает самые красивые арии, играют саксофоны и ударные, а блюз готов перевести историю в жанр фильма-нуара. Много крови, но так душевно! И как стилистически тонко протекает все это музыкальное вторжение!

Остается ли что-то от Вивальди в этом смешении драмы и оратории? Оркестр штутгартской оперы под руководством Лутца Радемахера мог бы оказать честь любому фестивалю барочной музыки. Близко к аутентичной манере пения звучат голоса Тайаны Рай в заглавной партии, контратенора Даниэля Глогера и баритона Матиаса Тоси. Театр же – здесь проявляется новизна Нюблинга – интерпретирует вечный сюжет по-новому. Все заложено у Геббеля, считает режиссер: политическая месть во многом вызвана местью личной. Традиционно в Юдифи принято видеть героиню, помогающую малому народу бороться против власти ассирийцев, – оратория Вивальди так и писалась, с аллюзией на борьбу Венеции с Османской империей. Но постановщики склоняются к версии Геббеля, переосмысленной на современный лад. Юдифь и женственна, когда соблазняет Олоферна, и по-мужски жестока, когда проявляет свою агрессию, ее красота тесно связана с лицемерием, а поведение определяется не только патриотизмом, но и сексуальным подтекстом в отношениях с Олоферном. Уже у Климта Юдифь выглядит типичной femme fatale. В штутгартской постановке она теряет остатки обаяния.

Сумрачный спектакль Нюблинга – едва ли не самый красивый в нынешнем Зальцбурге. И это редкая попытка рассмотреть один из ключевых мифов сразу с нескольких точек зрения. Попытаться сделать подобное могли бы многие. Получится ли еще у кого – вопрос открытый.