Аполитичная звезда XVIII века

Власти ценили его независимо от политических взглядов, возможно, потому, что он их попросту не имел, был художником, и только. Но каким! На выставке во франкфуртском Либигхаусе работ Гудона и его современников примерно поровну: 19 против 21. Конечно, Жан-Батист Пигаль, Огюстен Пажу и Жан-Жак Каффиери отличные авторы. Но как посмотришь на гудоновского Вольтера в кресле, сразу отпадают вопросы о художественном лидере эпохи (одна версия Вольтера – в Эрмитаже, другая – в музее Фабра в Монпелье, куда выставка Гудона отправится весной). Роден, например, просто заходился от этого Вольтера, ценя в нем, как это ни странно, глаза. Роден считал, что они и прозрачны, и светятся, скульптор даст фору любому живописцу и пастелисту: «Он необыкновенно тонко отделывает зрачки своих статуй. Они просверлены, отточены, с нарезами и какими-то остроумными и странными шероховатостями, которые, то освещаясь, то потухая, удивительно передают игру света в этих глазах».

В Париже к площади Пигаль примыкает улочка Гудона. Оба были скульпторами. Топонимика сегодня не в ладах с историей, иерархия искусства переменилась радикально. Пигаль давно ассоциируется с нехудожественными феноменами, а имя Гудона достойно было бы целого квартала.

Если бы в XVIII в. существовали мегазвезды в искусстве, к ним принадлежал бы и Жан-Антуан Гудон (1741–1828). Он был знаменит уже в 30 лет. Заказы на портреты шли из Германии, России и даже Америки. К концу жизни Гудон мог бы хвастать, что знал всю элиту мира, причем знал как облупленную. Он лепил монархов и демократов, аристократов и композиторов от Екатерины II до отцов-основателей Америки Франклина – Вашингтона – Джефферсона, от маркиза де Мирабо до Глюка, он портретировал и Людовика XVI, и Наполеона. Ему повезло с эпохой. В 1792 г. сразу три гудоновских бюста, Лафайета, короля и Некера, изъяли из зала собраний парижской ратуши, а затем уничтожили. Одновременно его гипсовую маску Робеспьера отлили в бронзе, сделали и версию в мраморе.

Выставка в Либигхаусе приурочена к столетию этого музея скульптуры и собрала работы со всего мира, от Метрополитен до Лувра. Либигхаус – не самый известный музей Франкфурта, но его коллекция древнегреческой и римской пластики, а также эпохи Возрождения способна восхитить. С тех пор как музей возглавил Макс Холляйн, руководящий одновременно франкфуртским Штеделем и Ширн-Кунстхалле, Либигхаус ожил, яркие проекты идут здесь один за другим.

В центре гудоновской экспозиции – две версии «Зимы» («Озябшей»). Красивая обнаженная девушка прикрыта платком. Ее страдание вызывает не только сочувствие, милосердие оказывается сопряжено с эротикой. Известны две версии «Зимы», в мраморе и бронзе. Гудон был немногим из скульпторов XVIII в., кто сам лил бронзу. Он творил и в терракоте, и в гипсе. В гипсе на Парижском салоне показывали модели будущих мраморных скульптур, из него делали копии бюстов для подарков. Коллекционирование же терракотовых статуэток было модно, а Гудон, как профессионал, всегда уважал клиента. Заказы он получал до конца жизни, но порой отдавал их ученикам. Такой жест с трудом представим сегодня, когда понятие бренда заставляет знаменитостей бороться за рынок до последнего вздоха. Хорошо, что мегазвезды прошлого могли себе позволить расслабиться.