Ахмед Билалов: "Мир и благополучие Кавказу принесет реализация проекта туристического кластера"

Интервью «Ведомостям» – первое в жизни бизнесмена, экс-депутата Госдумы Ахмеда Билалова. Он не любит публичности. Но именно на него возложена значительная часть ответственности за подготовку к Олимпиаде-2014. Билалов увлечен новой работой, утверждает, что денег на жизнь он себе уже заработал, и собственные строительные проекты в Сочи считает скорее социальными, чем коммерческими. Со спортом он на «ты»: занимался вольной борьбой, сейчас горными лыжами. Сейчас он занят разработкой стратегии победы России на Олимпийских играх в Сочи. Какие новшества ожидают российский спорт и почему Олимпийский комитет должен возглавить вице-премьер Александр Жуков, Билалов рассказал «Ведомостям».

– С чего вы начинали cвою карьеру?

– В 1987 г. я поступил в Московский институт управления. Собирался, правда, в Институт стран Азии и Африки МГУ, усиленно занимался арабским и английским языками. Но там требовалась московская прописка, и по этой причине документы не приняли. Пришлось выбирать срочно другой вуз: в сравнении с Плехановкой выбрал вуз с более оригинальным названием. К моменту окончания как раз отменили систему распределения. Пришлось самому распределяться. Первый бизнес делал на базе Центра научно-технического творчества молодежи Перовского районного отделения ВЛКСМ. Мы занимались продажей компьютеров и их обслуживанием.

– Как сейчас бы сказали – поставками высокотехнологичного оборудования... А кто был вашими первыми партнерами, помните?

– Это были работники профсоюзов и комсомола. Потихонечку они разошлись по разным структурам, сейчас даже не вспомню их имена. Из тех, с кем мы там одновременно начинали, сейчас на слуху, пожалуй, только имена Рубена Варданяна, президента «Тройки диалог», и Андрея Илиопуло: у него сейчас «Эконика» и строительный бизнес. Это был такой естественный отбор, я думаю.

– А вы создавали тогда компанию?

– Нет. После этого я еще поработал в одном питерском банке. Первое созданное мной юрлицо – компания «Интерфинанс». Она специализировалась на внешних коммерческих задолженностях Советского Союза, которые реструктурировались Внешэкономбанком разными траншами. Параллельно занялся нефтетрейдингом. Мы продавали за валюту нефть и нефтепродукты, а на эти деньги закупали технику. Чуть позднее купили компании «Варьеганнефть», Обьгеология» и «Обьнефтегазгеология», которые затем мы с партнерами продали госкомпании «Славнефть».

– А когда вы выходили из нефтяного бизнеса, вы чувствовали, что активы государство будет возвращать обратно себе?

– Тенденция была очевидна: государство будет стремиться контролировать такие важнейшие отрасли. Это же не просто бизнес – это политика. Впрочем, я вышел почти на верхней точке и абсолютно доволен.

– Вы занимались нефтетрейдингом с вашим земляком Сулейманом Керимовым. А сейчас с ним контактируете?

– Сейчас деловых отношений у нас нет.

– А как вы попали в Краснодарский край?

– В начале 2000-х гг. я был акционером компании «Новошип», у меня было 26%, у государства – контрольный пакет. За два года мы совместными усилиями с руководством Краснодарского края и Министерства транспорта увеличили капитализацию компании со $100 млн до $2,5 млрд, после чего я продал свою долю непосредственно самой компании. Это был хороший пример частно-государственного партнерства. Я выходил из этого проекта с хорошим настроением: я сделал хорошую работу, которая дала позитивный результат и мне, и государству, перед которым я зарекомендовал себя как эффективный управленец.

– Зато у вас было бы сейчас $2 млрд, не выйди вы из нее...

– Я отношусь к этому философски.

– Так почему вы вышли?

– Когда все приходит к ежедневному монотонному ритму, мне становится неинтересно. Мне кажется, что не стоит останавливаться на достигнутом, нужно идти вперед.

– То есть вы стартаповец?

– В принципе, да. А Краснодарский край под руководством Александра Ткачева – хорошее место для стартапов. Мы ведь вместе с Ткачевым работали в Госдуме, в том числе обсуждая и многочисленные потенциальные инвестиционные возможности края. Позже, когда Ткачев стал губернатором, он предложил мне принять участие в проекте «Горная карусель» в Красной Поляне, который впоследствии стал частью большого олимпийского проекта.

– А почему вы избрались в краевое заксобрание, а не стали сенатором, как Керимов, или снова депутатом Госдумы?

– Во-первых, как вы помните, перед парламентскими выборами 2007 г. лидер «Единой России», в которой я состою со дня ее создания, недвусмысленно сказал, что те, кто занимается бизнесом, должны им заниматься, не прикрываясь депутатским мандатом. В то же время замыкаться только на бизнесе мне не хотелось, так как я участвовал во многих государственных проектах и просто бросить их было бы неправильно. Депутатский мандат краевого заксобрания позволяет мне в полном соответствии с законом заниматься одновременно тем и другим. К тому же большинство моих проектов сейчас связаны именно с Краснодарским краем.

– Из-за упомянутого призыва Путина, например, Керимов не прошел в Госдуму, но тем не менее ряд бизнесменов, входящих в список «Форбс», туда все-таки попали...

– Это вопрос морали. Конечно, можно спрятаться за заборчиком и находить себе тысячи оправданий, но я предпочитаю честную позицию: я буду продолжать заниматься бизнесом, но при этом не готов полностью уйти из политики.

– А вообще Госдума – сильный ресурс для бизнесмена?

– Сейчас важнее вопрос содержательный – кем ты являешься. Влияние депутатов на процесс с каждым годом становится меньше, а партии – увеличивается. Но мои годы работы в Госдуме были не только полезными для расширения контактов, но и интересными. Мы жили по факту в капиталистическом государстве, при этом в законодательстве у нас сохранялись такие вещи, как 88-я статья, позволяющая при наличии у вас более $100 в кармане посадить человека за решетку. У нас не было Земельного кодекса, Уголовно-процессуального, многих других жизненно необходимых стране законов. Мы с точки зрения закона жили в СССР. При моем прямом и косвенном участии это изменялось, и меня это радует.

– А в какой момент вы решили передать свои активы брату?

– Вы будете удивлены, но я никакие свои активы брату не передавал. Он абсолютно самодостаточная фигура, ведет бизнес самостоятельно. В некоторых проектах мы являемся совладельцами и партнерами. Многие проекты он ведет сам.

– Расскажите, почему такая необычная форма собственности выбрана в ОАО «Красная Поляна»: Сочи, Краснодарского края и частного бизнеса?

– Потому что ни одна из сторон в отдельности с этим проектом бы не справилась. А в этом случае партнерство бизнеса и государства в очередной раз доказало свою эффективность. Когда появились государственные программы, связанные с подготовкой к Олимпиаде, все инвесторы, развивающие город Сочи или строящие объекты для Игр, получили помощь от государства в виде строительства инфраструктуры – дорог, коммуникаций. Потому что в итоге от этого выигрывает государство в виде прямых и косвенных налогов. А раньше такого сотрудничества не было и все проекты на Красной Поляне развивались стихийно, да и развитием это было назвать трудно. Например, когда мы впервые подсчитали стоимость «Горной карусели», выяснилось, что срок окупаемости у нее – 28 лет.

– А почему вы согласились взяться за проект с окупаемостью 28 лет?

– Для меня это отчасти проект из разряда социальной ответственности бизнеса. Это можно себе позволить, если делаешь не на последние деньги. Когда мне впервые предложили, я не сильно на тот момент в этот проект верил, но сделал все, чтобы он стал успешным. И он уже становится таковым, думаю, что и срок окупаемости теперь можно пересмотреть. Есть у нас здесь и серьезная бизнес-мотивация: мы понимаем, что это потянет за собой другие инвестиции в сферы, где мы работаем. И это нормальный процесс, развитые страны уже через него прошли. Во Франции государство запустило программу развития горнолыжных курортов в 60-е гг. Сейчас у них более 200 курортов, объединенных в одну концепцию. По разным оценкам, это 30–40 млн посетителей в год. Доходы соседней Австрии – $10 млрд в год. Если нам удастся сделать что-то подобное, выиграют и государство, и бизнес, и население. Поэтому в России сегодня и начинается подобная европейским государственная программа. «Красная Поляна» – только ее начало. Туристический кластер может стать прорывным в развитии важнейшей для юга России отрасли.

– Как сейчас распределяется акционерный капитал ОАО «Красная Поляна»?

– 25% плюс 1 акция принадлежит Сбербанку через аффилированный с ним Сбербанк-капитал, 11% – собственность Краснодарского края и Сочи, порядка 5% принадлежит крупному суверенному фонду InvestAD (ОАЭ). Остальные контролируют российские акционеры, в том числе мой брат Магомед, ему принадлежит порядка 26%.

– Почему арабы вошли?

– Это входило в их стратегию. InvestAD сегодня один из крупнейших фондов в мире. Он ведет политику инвестирования в регион, называемый MINA, – Ближний Восток, Турция, Кавказ. Многие арабы летом уезжают отдыхать в горы – в Швейцарию, во Францию. Туда лететь 6–7 часов. Не каждый полетит. Сочи интересен им ввиду будущей Олимпиады и близостью – всего три часа лету. Их привлекло также сочетание – море и горы рядом. Поэтому они заинтересовались и вошли в проект, а также арабские инвесторы высказывают намерение вложиться и в создание туристического кластера на Кавказе. Вообще, арабский фонд был заинтересован в участии в большем объеме акций. Но поскольку есть обязательства у акционеров по строительству именно олимпийских объектов, мы решили контрольный пакет акций сохранить.

– А сколько они заплатили за этот пакет?

– Они заплатили рыночную цену. Но это коммерческая тайна.

– Тогда во сколько вы бы оценили «Горную карусель»?

– Дорого. Это уникальный объект. И таких, как «Горная карусель», «Роза хутор» и «Лаура» «Газпрома», куда можно за 18 минут на поезде от моря доехать, больше не будет. Потому что Красная Поляна – часть сочинского национального парка и любое разрешение на строительные работы, включая объем и даже архитектурный концепт, там утверждается специальным постановлением правительства с учетом строжайших экологических норм.

– А Сбербанк не собирается увеличивать долю в «Горной карусели»?

– Думаю, нет. Для Сбербанка «Горная карусель» – это чисто коммерческий проект. Они понимают его уникальность. Они изначально не планировали покупать контролирующий пакет, поэтому под них сделали блокирующий. Проект для них предельно прозрачен. Совет директоров возглавляет заместитель председателя банка Станислав Кузнецов.

– А сколько Сбербанк заплатил вам за свою долю?

– Мы сделали допэмиссию на 2,6 млрд руб. – и они вошли живыми деньгами. Акционеры денег не получали.

– Идею создания туристического кластера, который будет развивать сферу обслуживания в регионе, близкую по менталитету местному населению, а через это помогать бороться с бандитизмом, приписывают вам. Это правда?

– Однажды мы с коллегами подсчитали, что такое Красная Поляна с точки зрения рабочих мест и налогов. Оказалось очень интересно: это более 50 000 рабочих мест и более $2 млрд налогов в год. Это не только прямые, но и косвенные налоги, начиная с транспорта, коммуникаций, ритейла, телекоммуникаций... Например, если бы не было налогов, не было бы такого транспортного потока, люди бы не потребляли столько пищи, и т. д. Мы попробовали сравнить наши возможности с французскими и австрийскими курортами. И это сравнение при всей кажущейся изначально его нелепости вполне корректно! Не надо забывать, что в 60–70-е гг. все эти регионы Европы были депрессивными и дотационными. Власти сделали живущих там людей собственниками, сделали их обеспеченными людьми, и это позволило изменить психологию людей. Людям стало выгодно создавать в своих регионах комфортные условия для туристов, а не драматизировать ситуацию, выманивая у правительства дотации. И я уверен, что у нас на Кавказе можно сделать то же самое. Мы изучили лучший опыт, сделали мастер-концепт, который заинтересовал руководство страны. Надеюсь, проект будет реализован. По нашим прикидкам, можно увеличить к 2017–2020 гг. валовой региональный продукт в два раза и создать несколько сотен тысяч рабочих мест.

– А как дестабилизация на Северном Кавказе влияет на эти планы?

– Вы знаете, может быть, это грубовато прозвучит, но если мы не хотим просто сказать, что на Кавказе опасно, и ничего там не делать, то нужно просто обеспечивать безопасность, а не рассуждать. Причем для обеспечения безопасности я предлагаю не ставить по милиционеру на каждом метре трассы (это не поможет), а изменить для Кавказа правила игры. Реализация проекта в том виде, как мы это запланировали, резко увеличит благосостояние каждого без исключения жителя региона. Повторюсь: если местное население будет заинтересовано в том, чтобы на курортах было спокойно, то в самое ближайшее время более безопасного и дружелюбного места, чем Кавказ, вы не найдете на целой планете. Если же абстрагироваться от вопросов безопасности, то Кавказ – это уникальное место для туризма во всех отношениях. Это невероятной красоты природа, богатейшее культурное наследие, это высочайшая точка Европы – Эльбрус, где до июля лежит снег. Кавказ идеально расположен географически, сюда удобно приезжать откуда угодно, здесь большое количество аэропортов и профицит электроэнергии. Второго такого места на карте мира действительно нет. Не развивать все это и не продавать как бренд было бы непозволительной роскошью, тем более что, может быть, это не самый известный факт, но даже сегодня гостиницы там в сезон переполнены.

– Вы сказали, что необходимо изменить менталитет. Сейчас Сочи – самый ужасный с точки зрения обслуживания город-курорт. А что с этим можно сделать?

– Проблему обслуживания решит конкуренция. Когда гостиниц будет не две с половиной, а 50 и все они будут пытаться привлечь туристов, все само собой изменится. Конечно, то, что происходит сейчас в туризме в России, никак не укладывается в те стандарты, которые задает сегодня Европа. И все эту проблему понимают: и руководство страны, и те, кто работает сейчас в отрасли. У нас есть все возможности сделать в Сочи великолепный курорт. Сочи – это же не просто кусок моря, это некий образ жизни, летняя столица России. Наша задача – сделать Сочи максимально соответствующим своему потенциалу. Программа «Сочи – гостеприимный город», на которую краевой бюджет выделил 25 млрд руб., внешне кардинально изменит облик города. Правда, бороться с набережными, поделенными санаториями на куски, вряд ли возможно. Но если говорить о новом Сочи – это Имеретинская долина и Красная Поляна, соединенные между собой железной дорогой, с мощнейшей инфраструктурой, уникальным архитектурным лицом, – то уже через пару лет здесь все будет очень привлекательным. Думаю, у Сочи сегодня есть шанс стать одним из самых красивых городов в мире. Возьмите Барселону. Олимпиада дала шанс Барселоне из грязного портового города превратиться в одно из самых красивых и привлекательных мест для туристов. И для Самаранча, который в тот момент был президентом МОК, это был осознанный выбор – произвести со своим родным городом такую метаморфозу. Реализует ли Сочи свой шанс, зависит не только от чиновников, но и от жителей, которые будут изучать английский, французский языки, волонтеров, бизнесменов – все должны соответствовать новым стандартам.

– Вы как инвестор, работающий в Красной Поляне, следите за тем, как работают ваши конкуренты?

– Мы следим за тем, как работают наши конкуренты из Восточной и Западной Европы. Потому что мы должны быть лучше их. С «Газпромом» и Потаниным мы единомышленники.

– Говорят, вы имеете также долю в Нацбизнесбанке? Это правда?

– Им владеет мой брат.

– А у вас какой бизнес вообще есть кроме «Карусели»?

– Тот бизнес, о котором я говорил, позволил мне накопить определенные средства, поэтому мне не нужно хвататься за краткосрочные рисковые операции. Сегодня я 90% своего времени уделяю стратегическим проектам, развитие которых возможно с помощью уже упоминавшегося частно-государственного партнерства. Например, создание туристического кластера на Кавказе, разумеется, быстрых денег никому не принесет. Но меня сегодня больше интересует содержательная сторона проекта, чем материальная составляющая. В перспективе этот проект, возможно, даст куда большую отдачу, чем все мои предыдущие бизнесы вместе взятые, – естественно, я говорю не о деньгах. Не хочется говорить банальностей, но заработанные большие деньги должны подвести человека если не к аскетизму, то к каким-то самоограничениям как минимум. А если человек, заработав много денег, лишь увеличивает свои аппетиты, ни к чему хорошему это его не приведет.

– «Горная карусель» вам денег не приносит. На что вы живете?

– У меня не такие большие потребности. Их полностью перекрывают, например, принадлежащие мне гостиницы – «Москва» в центре Сочи и «Олимпийская» в Дагомысе. Она, кстати, считается самой большой в Европе – 2000 номеров.

– У «Москвы» такое хорошее расположение, но сама гостиница оставляет желать лучшего. Вы не планируете ее как-то улучшить?

– Да, мы собираемся закрыть ее на реконструкцию осенью. Повысить ее класс кардинально вряд ли получится. Но расположение у нее хорошее, думаю, отдыхающие должны решить для себя, что им важнее. Также планируем построить гольф-клуб в Красной Поляне. С точки зрения бизнеса это, может, и не столь привлекательно, но в таком месте, как Сочи, гольф-клуб должен быть обязательно. Будем строить и марины, конечно же, для частных яхт. Сейчас в Сочи есть нечто подобное, но это не марины, а мини-порты. А нужна специальная инфраструктура. Даже в Подмосковье сейчас зарегистрировано около 10 000 судов. А в Сочи – с учетом потенциала Черного моря, приезжающих гостей – все эти марины и сегодня переполнены, а с учетом Олимпиады потребность возрастет в разы. Это будут не только стоянки для лодок, а вся инфраструктура: продажа, ремонт, жилье. Во всем мире самым престижным жильем считается расположенное на берегу около марин. Вот несколько проектов, которыми я сейчас занимаюсь.

– А за пределами Краснодарского края есть проекты? В родном регионе ничего не строите?

– В других регионах ничего, а в Дагестане я построил два спортивных комплекса и больницу на 100 коек. Мы ее сдали осенью. Дороги, электричество помогаю проводить. Мне приятно на малой родине это делать. Для туристического кластера в Дагестане тоже есть крайне удачное место: там отличные перепады высот, аэропорт близко, близко газ, электроэнергия, есть даже исторический памятник – крепость, построенная императором Александром II. Не верится, что в Дагестане может быть курорт? Вы знаете, когда мы начинали говорить, что в Сочи нужно провести Олимпиаду, точно так же никто не верил, что заявка будет конкурентоспособной. Особенно после того, как было несколько раз подряд отказано в Олимпиаде Москве, со всеми ее ресурсами.

– А чья все-таки была идея подать заявку на проведение Олимпиады в Сочи?

– Это была идея Владимира Владимировича. Затем ее реализация стала коллективным трудом. Постепенно идея, скажем так, «захватила массы». Многие, от кого что-то зависело, говорили: другие страны могут, неужели мы не сможем? Что касается строительства на Красной Поляне, первым начал строить «Газпром». Это подтолкнуло и всех остальных. А заявочный комитет начинал работать здесь, в моем московском офисе, до тех пор пока не арендовал здание возле Белого дома.

– Какие олимпийские объекты строятся при вашем участии, что уже сдано? Будут ли там проходить тренировки сборной России? Кстати, а будет ли ОКР платить хозяевам за использование объектов?

– Да, было бы интересно, конечно, рассуждать о социальной ответственности бизнеса, а потом брать с российских атлетов деньги за тренировки на объектах, которые построены при участии государства... Разумеется, нет. С нашим участием строится комплекс объектов, включающий горнолыжные трассы, национальный центр по прыжкам с трамплина, медиадеревню, где будут размещаться 3000 журналистов, разумеется, объекты инфраструктуры – рестораны, гостиницы и т. п. Первая очередь комплекса сдана, на ней уже можно тренироваться. На остальных объектах наши атлеты, уверен, тоже смогут воспользоваться преимуществом своей площадки.

– Вы недавно возглавили комиссию по реформированию Олимпийского комитета России. Почему именно вам поручили этим заниматься?

– Есть такой орган в Олимпийском комитете – Совет содействия, руководитель которого, кем я на сегодняшний день являюсь, решением исполкома наделен полномочиями первого вице-президента ОКР. Уставом совета подразумевается содействие ОКР в том числе и в кризисных ситуациях, поэтому спортивная общественность и поручила нам эту работу, чтобы будущему президенту ОКР не начинать работу с нуля, чтобы были какие-то наработки, планы реорганизации. Сейчас мы изучаем успешные международные модели проведения Олимпиад, привлекли к работе международных экспертов, которые добились максимальных успехов в маркетинге, спортивных достижениях. Несомненно, у нас свой путь. У нас есть выдающиеся спортсмены и специалисты, это многократно доказывалось выступлениями на международных соревнованиях.

– Но только не в Ванкувере...

– ...Где стало очевидно, что только талантливых атлетов и тренеров для побед недостаточно, что спорт стал очень технологичным и, пока ряд стран активно развивали эти технологии, мы погрязли в бесконечном выяснении, кто в нашем спорте за что отвечает. Думаю, что после выдвижения Александра Жукова это выяснение закончится, а начнется под руководством государства активная работа, ориентированная на результат. Канадцы такую госпрограмму создали, будучи уязвленными провальными результатами выступления в Калгари, где они не завоевали ни одной золотой медали. Каких они достигли результатов за четыре года работы программы, мы все видели в Ванкувере. Нам надо что-то подобное создать: посмотреть на законодательство, оптимизировать структуру управления подготовкой спортсменов, использовать новейшие достижения научно-технического прогресса.

– Пригласить Майкла Пейна в Россию была ваша идея?

– В Москве как раз сейчас находятся и представители компании TSE, которая разработала большинство наиболее успешных олимпийских программ последних лет, и экс-руководитель олимпийской сборной США Стив Рауш, который добился с ней феноменальных результатов – чего стоят только 110 медалей в Пекине, – и экс-директор по маркетингу МОК Майкл Пейн. Майкл консультирует нас по вопросам выстраивания маркетинговой стратегии. В 80-е гг. МОК был фактически банкротом с $2 млн долгов. Успешный маркетинг под руководством Пейна привел к тому, что олимпийские кольца – самый преуспевающий, влиятельный и дорогой бренд мира. Его помощь нам пригодится. Будут и другие, не менее звездные международные консультанты. Потому что на своих ошибках мы уже поучились. Результат вам известен.

– На ваш взгляд, нужно, чтобы ОКР распоряжался средствами на подготовку спортсменов?

– На мой взгляд, выделение финансирования спорта высоких достижений и баз подготовки спортсменов с прицелом на Сочи было бы полезно с точки зрения результатов. Если все смешивать, а средства размазывать тонким слоем, вряд ли можно мобилизовать всех и получить хороший результат в 2014 г. У нас сейчас оргкомитет «Сочи-2014» стоит отдельно, Олимпийский комитет отдельно, министерство живет своей жизнью, регионы и федерации – своей. Сейчас парадоксальная ситуация: формально федерации относятся к Олимпийскому комитету, но всё финансирование, тренеры, сборы проходят через Министерство спорта. На этой почве существует конфликт интересов между спортивными ведомствами. В этом вопросе нужна мобилизация возможностей государства, контроль и координация государства. Поэтому я считаю, что если ОКР возглавит вице-премьер, то именно сейчас это будет максимально полезным.

– Одной из проблем подготовки наших спортсменов президент 26 марта в Сочи называл недостаток тренировочных баз. Успеем к 2014 г. построить их?

– Не надо ничего начинать строить, надо эффективно использовать то, что уже построено. Задача сейчас стоит по-другому: вовремя завершить объекты в Сочи, чтобы наши спортсмены имели возможность за год-два до Олимпийских игр начинать их использовать для тренировок. Пока же они вынуждены тренироваться за границей.

– А успевает «Олимпстрой»?

– Пока да, но проблема есть, ее все осознают. Экспертиза простого четырехэтажного здания проводится по пять-шесть месяцев – это ненормально. Устаревшие СНиПы и техрегламенты, которые сегодня применяются для оценки рисков и экспертизы объектов, сильно затягивают процесс. За границей доминирует роль проектировщика и архитектора – они отвечают за риски и уголовно, и репутационно. Я думаю, нужно переходить на аналогичную систему, сохранив особый порядок для таких сложных объектов, как мосты, атомные станции.

– Специально для Сочи ничего не ускоряется?

– Есть некоторые послабления, но нужно принципиально решать эту проблему, это важно не только при строительстве олимпийских объектов.

– Президент призвал бизнесменов – выходцев с Кавказа тряхнуть мошной. На ваши инвестиционные планы этот призыв повлияет?

– Наши инвестиционные планы всегда были связаны с югом России и Кавказом, и этот призыв все, кто думает не только о своей мошне, но и о будущем своей страны, считают абсолютно оправданным. Я искренне считаю, что реализация проекта туристического кластера может принести Кавказу мир и благополучие, и своих сил и средств для реализации этого проекта не пожалею.

– А вы сами катаетесь на лыжах? Вообще спортом увлекаетесь?

– Катаюсь с 1995 г. Ежедневно занимаюсь йогой и физкультурой, предпочитаю активный отдых. На парусе хожу, когда есть возможность. Читаю много, одновременно 5–10 книг. Это особенно удобно стало делать, после того как Герман Оскарович подарил электронную книжку, в которую изначально было закачано огромное количество интересных книг, фактически целая библиотека.