Дурной сон ребенка

Замечено, что Михаил Плетнев, если пускается в предприятия, выходящие за рамки чистой музыки, нередко попадает впросак. Так произошло и ныне, на открытии Второго большого фестиваля Российского национального оркестра в Концертном зале имени Чайковского, где соратниками РНО и Плетнева оказались подопечные Ройстона Малдума. Этот британский хореограф и его команда, ведомые благородной миссией, ставят в разных странах балеты не для профессиональных танцовщиков, а для молодых людей, испытывающих проблемы со здоровьем, социальной адаптацией или жизненными перспективами.

В Москве, однако, таковых найти не удалось – поэтому «Жар-птицу» Стравинского представляло больше полусотни вполне здоровых и уверенных в себе подростков, которые добросовестно изображали народ, деревья, игру в золотые яблоки и поганый пляс Кащеева царства. Действие напоминало не столько «Жар-птицу», сколько «Весну священную» Бежара с китайским оттенком, благо многолюдный кордебалет выступал в синих комбинезонах.

Участвуй в перформансе исполнители с ограниченными возможностями, на них бы легла задача выразить тему личного преодоления. Но единственным участником действия, кто предъявил нам эксперименты с собственным «я», оказался Михаил Плетнев. Совершенно неожиданно он поменял свой обычный черный пиджак на белый – как Майкл Джексон кожу. Вместе с тем белый свет ему мешал – к оркестру дирижер вышел под покровом тьмы и мгновенно, не реагируя на аплодисменты, дал знак вступления. Белые рукава эстрадного пиджака извивались во тьме – оркестр отвечал звуками зачарованного царства. В этом царстве Плетнев казался злым творцом Кащеем. Но в финале на сцене оказалась детская кровать, и все только что разыгранное, к нашему облегчению, оказалось дурным сном ребенка. Тогда и Плетнев вышел поклониться на освещенную сцену.

Эта же сцена была малолюдна во второй день фестиваля, когда на ней сидели лишь солисты оркестра, игравшие, чередуясь, длинную камерную программу из известных (Бах, Гендель, Моцарт, Айвз) и редких (Кшенек, Ревуэльтас, Превен), а также «своих» (Андрей Рубцов – гобоист оркестра и композитор) вещей. Вместе с ними пела гостья – наша знакомая Лора Клейкомб, чье гибкое, слегка рыхлое сопрано приблизительно отвечало и барокко, и модерну.

Новость в том, что среди самих музыкантов РНО обнаружился лидер – первый трубач оркестра Владислав Лаврик, взявший на себя дирижирование камерным составом. И пусть исполнение вещей барокко нисколько не было аутентичным, блестящие трубные соло Лаврика подняли душу слушателя настолько высоко к небесам, насколько глубоко она провалилась днем раньше во мрак Кащеева царства.