«Стратегия «Единый Ford» работает», - Мартин Смит, главный дизайнер Ford of Europe

Концепция «Единый Ford», которую гендиректор Ford Motor Company Алан Малалли объявил в 2006 г., предусматривает, что американская компания начнет выпускать глобальные автомобили – одинаковые для всех рынков мира. (До этого Ford предпочитал использовать разные технические решения и разный дизайн для автомобилей для разных рынков, и потому, например, Ford Focus в США был совсем не похож на Focus, к которому привыкли европейцы.) Тем не менее специализация у региональных подразделений Ford осталась. Ford of Europe, например, отвечает за разработку автомобилей малых классов и легких коммерческих машин. Появившийся в этом году Focus третьего поколения – первый глобальный автомобиль Ford – создавался в Европе. За облик автомобиля отвечал главный дизайнер Ford of Europe Мартин Смит. В интервью «Ведомостям» он рассказывает, как организована работа над дизайном в «Едином Ford».

– За первое полугодие 2010 г. Ford декларировал рекордную прибыль за 12 лет. Что это значит для вас, дизайнеров, – вы получите больше возможностей выражать себя, создавать больше красивых машин?

– Думаю, что наше финансовое положение еще не вышло на тот уровень, который задал Алан Малалли. Сейчас мы проводим редизайн наших автомобилей, и по мере того как наши финансовые дела улучшаются, у нас появляется больше возможностей делать это лучше.

– Что для дизайнера сложнее: создавать абсолютно новую машину или обновлять дизайн уже существующей?

– Самое сложное – когда у вас есть очень успешный автомобиль, а вам нужно создавать новый. В нашем случае это Fiesta. Старая Fiesta была очень успешным автомобилем, мы продали более 1 млн экземпляров, ее дизайн нравился как женщинам, так и мужчинам. Задача – сделать новый автомобиль еще лучше, еще привлекательнее. Похожая история и с новым Mondeo – это редизайн автомобиля, который появился в 2006 г. Когда людям так нравится оригинальный дизайн, бывает очень сложно найти свежие решения, чтобы обновить облик автомобиля. Думаю, что в случае с S-Max мы довольно легко нашли лучшее решение – теперь это полноправный член семейства «Кинетического дизайна». Но в случае с Fiesta, повторюсь, это было сложно.

– Ford – один из самых популярных автомобильных брендов в России. Не планируете ли вы открыть собственную дизайнерскую студию в нашей стране?

– Не думаю, что нам это нужно. Кельн [где находится европейский дизайн-центр Ford] не так далеко от Москвы. В Китае и Индии у нас тоже нет дизайн-студий. Если у автомобиля по-настоящему привлекательный дизайн – как у новой Fiesta, как у нового Focus, – мы можем добавить что-то требующееся конкретному рынку с помощью нашего маркетингового департамента. Но Focus будет выглядеть одинаково во всем мире.

Если вы правильно понимаете своих покупателей – а мы считаем своих покупателей ценителями прогрессивного, агрессивного дизайна, – то одна и та же машина будет нравиться покупателям и в России, и в Китае, и в Америке, и в Германии.

– Что было самое сложное в дизайне нового Focus?

– Я бы не сказал, что самое сложное, но самое мотивирующее – осознание того, что этот автомобиль будет продаваться по всему миру и необходимо удовлетворить желания разных типов покупателей из разных частей света. К тому же автомобиль должен был изначально удовлетворять американским требованиям по пассивной безопасности, которые совершенно отличаются от европейских, плюс отвечать европейским нормам по защите пешеходов (американское законодательство этого не требует). Focus очень важен для компании: на его платформе будет построено по всему миру около 2 млн автомобилей. Это большая ответственность для дизайнера, и когда отклики на машину столь позитивны, как мы убедились [на автосалонах] в Детройте, в Женеве, в Москве, – это очень приятно.

– Новый Ford Focus имеет гораздо больше европейских черт в дизайне, чем американских...

– И при этом дизайн нового автомобиля проделал очень большой путь по сравнению с американским Ford Focus [предыдущего поколения], но и с европейским тоже.

– Как вы сейчас работаете над дизайном новых автомобилей в Ford of Europe, насколько европейское подразделение компании независимо от Ford Motor Company?

– Сейчас у нас одна глобальная компания, «Единый Ford». А в прошлом было три: Ford North America, Ford Asia Pasific, Ford Europe. Стратегия «Единый Ford» работает. Старый Ford Focus строился на трех разных платформах, нынешний – на одной глобальной. Технически [автомобили для разных континентов] общие на 80%, но в том, что касается дизайна, визуально – это абсолютно тот же самый автомобиль, который вы можете купить в Лос-Анджелесе, Пекине, Москве или Милане.

– У разных региональных подразделений Ford есть специализация?

– Да, Ford Europe отвечает за разработку автомобилей сегментов B и C – Ka, Fiesta, Focus, – а также легких коммерческих автомобилей (LCV): дизайн LCV делается в Европе, а инжиниринг – это совместная работа.

Более крупные автомобили – Mondeo и другие – это глобальные разработки, в них участвуют дизайнеры Ford из разных дизайнерских центров – из Австралии, Азии, Северной Америки и Европы.

– И как в этом случае организуется работа дизайнеров, если в ней принимают участие люди из разных частей света?

– Я отвечаю за Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион, мой коллега Морэй Кэллум – за Северную Америку, наш глобальный босс – Джей Мейс. Мы очень хорошие друзья, и мы втроем отвечаем за глобальный дизайн автомобилей Ford. Задавать направления работы различным группам [дизайнеров] для нас не является проблемой, поскольку у всех у нас одинаковое видение.

– И тем не менее как именно организован процесс? Скажем, перед вами стоит задача разработать новый автомобиль сегмента B. Как все начинается – вы отправляете свои идеи Джею Мейсу или американский офис присылает вам какие-то рекомендации?

– Нет, мы организуем глобальное соревнование между дизайнерскими командами: у нас есть дизайн-бюро в Австралии, в Южной Америке, в Северной, в Германии, я [базируюсь] в Англии... А дальше начинается классический дизайн-процесс, мы организуем дизайн-конференции, которые ведут Джей, Морей и я, мы, как лидеры, определяем потенциал [идей] и направление движения.

– Это реальные конференции или виртуальные?

– Четыре раза в году мы встречаемся лицом к лицу – в Детройте, Лондоне, Кельне, Австралии – в разных местах. На эти встречи мы привозим все свои наработки и обсуждаем их в деталях. Виртуальные конференции проходят ежемесячно.

– Насколько сложнее мотивировать дизайнеров для работы над коммерческими автомобилями, чем, например, над купе Ford Mustang?

– Коммерческие автомобили – это большая и важная часть нашего бизнеса. А что касается мотивации дизайнеров... Возьмем существующий Transit. Это очень прибыльный автомобиль для нас, это наиболее успешный LCV в Европе. И мотивация именно в том, как создать еще более привлекательный дизайн для такого успешного автомобиля. Мы должны сделать свою работу очень хорошо. Собственно дизайн для коммерческого автомобиля вторичен, главное – практичность. Но если мы создадим красивый автомобиль, который к тому же будет еще и практичен, – он точно будет победителем. А процесс создания LCV для дизайнера не менее захватывающий, чем спорткара.

– Интерьер или экстерьер – что в дизайне автомобиля более важно?

– И то и другое одинаково важно. Потому что как поступает покупатель? Видит на улице автомобиль и, если он ему нравится, хочет рассмотреть его поближе: «Что это такое? А, Ford». После чего он отправляется к дилеру Ford и, войдя в салон, первым делом открывает дверь автомобиля и забирается внутрь. Если интерьер нравится, клиент начинает более внимательно осматривать салон: берется за рулевое колесо (все всегда первым делом хватаются за руль), ощупывает панели – мягкие они или нет, – кладет руку на рычаг КПП... Это продолжается минут 10. Если нравится, клиент заказывает тест-драйв.

– Пожалуйста, объясните мне, почему это так важно, чтобы пластик, из которого сделано торпедо, непременно был мягким на ощупь? Я никогда не понимал автомобильных журналистов, которые придают этому такое значение. Неужели нормальный человек, сидя в едущем автомобиле, будет бесконечно тыкать пальцем в торпедо – мягкий там пластик или нет? По-моему, вполне достаточно того, чтобы он выглядел мягким. А тактильные ощущения важны в тех деталях интерьера, с которыми ты постоянно вступаешь в физический контакт: рулевое колесо, рукоятки, обивка сидений...

– Потому что у всех премиум-автомобилей пластики мягкие. У дешевых – жесткие. И если пластик жесткий, то это считается признаком «дешевизны».

– У вас есть время работать для себя – как скульптор или живописец?

– Нет. Мое хобби – автомобили, я люблю управлять старинными автомобилями, участвовать в ралли. А моя жена рисует. Она тоже дизайнер Ford, руководит группой из пяти-шести человек, отвечает за направление Individual Interior – такая персонализация очень популярна в Великобритании, в Германии и, надеюсь, будет становиться все более популярной в России.

– И каково это – быть боссом собственной жены?

– (Смеется.) Я не совсем ее босс – ее подразделение относится к сервисному департаменту, который отвечает за бренд Ford Individual. Но дизайн контролирую я. У нас с женой общие интересы, так что [быть ее начальником] – это несложная работа.

– Кстати, а что вы можете сказать о вкусе русских покупателей в отношении машин?

– Я не эксперт в этом, но отрадно видеть большое количество наших автомобилей на улицах Москвы. Я узнал, что Mondeo – самый популярный автомобиль в своем классе в России; это значит, что россияне ценят красивые автомобили, качественные автомобили и с правильным соотношением цена/качество. Я думаю, что спрос на новый Mondeo, который мы представили на автосалоне в Москве, будет еще выше, потому что мы, дизайнеры, исправили то, что не очень нравилось покупателям, в первую очередь в интерьере.

– Раз уж вы заговорили о том, что покупателям не нравится... Как вы реагируете на критику в свой адрес?

– Меня никогда не критикуют (смеется). Да нет, конечно, много критикуют – потому что у каждого есть свое мнение, что хорошо, что плохо. Вот вы видите за моей спиной постеры, показывающие эволюцию дизайна автомобилей Ford с 2005 по 2010 г. Моя задача – пригласить топ-менеджеров «в путешествие», которое покажет, что дизайн может сделать для компании, почему эта машина будет успешной.

И на каждой стадии мы спрашиваем клиентов, что они думают. Не всех потенциальных клиентов подряд, а тех, которым мы пытаемся продать машину. Получая таким образом подтверждение нашей линии. И если вы посмотрите на сегодняшний стенд Ford на автосалоне, то увидите очень хорошо интегрированную линейку продуктов: каждый автомобиль – безусловный член семьи Ford, каждый радует взгляд и каждым радостно управлять. Что повышает доверие менеджмента компании к дизайнерам. А когда такое доверие высоко, это облегчает работу. Потому что пять лет назад было совсем не просто – мы предложили нечто совершенно новое.

– Вы сделали уже много автомобилей. Самая важная ваша работа?

– Всегда последняя (смеется).

– Последняя или будущая?

– Будущая. Но гордишься последней – всегда приятно представлять новую машину.

– Лучший комплимент, который вы слышали в свой адрес?

– В этом году я был в жюри конкурса элегантности автомобилей в Пеббл-Бич, и рядом со мной сидел Джек Телнек, бывший главный дизайнер Ford Motor Company. Первое, что он мне сказал: «Как замечательно у вас за пять лет все изменилось!» И там же Уэйн Черри, бывший главный дизайнер General Motors, подошел ко мне и, перед тем как сказать «хеллоу», произнес: «Какие прекрасные вещи вы делаете!» Когда люди с таким опытом говорят подобное – это очень лестно.

– Что в вашем гараже?

– Kuga и Focus RS.

– А из классических автомобилей?

– Austin-Healey 3000, на котором я участвую в ралли, – это реплика автомобиля 60-х гг. со всеми деталями, которые использовались в раллийном автомобиле того времени. Родстер Jaguar XK140 в конкурсном состоянии (идеальном аутентичном, дающим право участвовать в конкурсах старинных автомобилей. – «Ведомости»). И Ferrari 512 TR 1993 г., которую я по глупости купил новой (смеется). Она по-прежнему выглядит новой.

– У вас есть лицензия профессионального гонщика?

– Нет, для участия в классических ралли гоночная лицензия FIA не нужна.

– Какие у вас были любимые автомобили в детстве?

– Когда мне было шесть лет, моя семья поехала путешествовать по Франции. И меня потряс Citroen DS – для меня это был космический корабль! В школьные и университетские годы – Ferrari 60-х гг. А когда я начал учиться на автомобильного инженера и затем на дизайнера – Lamborghini Countach: думаю, что это была самая впечатляющая автомобильная скульптура, которую я когда-либо видел. Но лучший дизайн – классический, который всегда остается современным. Это Aston Martin – DB9, DBS и другие, – прекрасно исполненные. Через 20 лет вы взглянете на них и снова скажете: до чего же красивые!

– Я вижу у вас на руке часы Breitling. Почему именно это марка?

– Потому что мне бесплатно достались (смеется). А если серьезно, то у меня есть небольшая коллекция часов. Эти я увидел у главы Bentley Франца-Йозефа Пефгена (он мой бывший босс, хороший приятель и мой соперник по классическим ралли), мне они очень понравились. Пефген сказал: «Позвони мне, сможешь купить прототип». Так что эти часы – одни из первых Breitling for Bentley.

– Сколько экземпляров часов в вашей коллекции?

– (Улыбается.) Не скажу.