Убрать лишнее

Насколько революция в искусстве связана с революцией имени? Был бы, скажем, возможен «Черный квадрат» Малевича, если бы его автора звали, например, Репин?

Для голландца Пита Мондриана (1872–1944) имя было принципиально. Уже зрелым человеком он отказался от двойной «а» в своей фамилии. Или это было сделано в угоду французскому произношению? И художник случайно в то же время окончательно перешел к абстрактным формам?

Впрочем, с абстракцией он экспериментировал давно, еще до того, как увлекся ландшафтами в духе амстердамского и гаагского импрессионизма. Многочисленные полотна с деревьями привели его в итоге к прямым линиям и чистым цветам. На выставке в Центре Помпиду показывают и совершенно кубистски-абстрактную «Овальную композицию» 1913 г. Первого покупателя картины Мондриан уверял, что изобразил деревья в Люксембургском саду.

Как и все авторы эпохи «измов», он на себе испытывал искусы времени. Первую же выставку, прошедшую в Амстердаме, критики нещадно разругали за склонность к фовизму. Перед войной в Париже, ставшем главным городом его жизни, Мондриан увлекся кубизмом. Но решающей оказалась встреча с Тео ван Дусбургом, вместе они основали группу «Стиль». Ее история столь тесно переплетена с биографией голландца, что двойная выставка кажется единственной возможностью рассказать и о группе, и о художнике объективно: они немыслимы друг без друга. Манифестом «Стиля» можно считать опубликованную Мондрианом в 1920 г. работу «Неопластицизм», одну из важнейших в истории искусства ХХ в. Ей предшествовала серия статей «Новая форма в живописи» в журнале «Стиль». К тому времени уже возникли первые «плюс-минус» композиции Мондриана, построенные на сочетании прямых линий, отсутствии перспективы и мазка и торжестве трех цветов: красного, синего и желтого.

Как и Мондриан, многие авторы «Стиля» происходили из кальвинистских семей. Иные готовы видеть связь между протестантским воспитанием и творчеством «стилистов», склонных к аскезе в выразительных средствах и даже в личном быту. Знаменитое «белое ателье» Мондриана на Монпарнасе, с документальной точностью воссозданное сейчас в залах Центра Помпиду (в пепельнице даже лежат спички и окурки; сбоку – настоящая вывеска 30-х с названием улицы), наглядно демонстрирует и продуманность деталей, и нелюбовь к излишествам.

Не зря развитие «Стиля» шло от живописи к архитектуре: ван Дусбург и его друзья стремились не просто участвовать в социальной жизни, но попытаться привнести духовный опыт и гармонию космоса в индустриальный мир (среди тех, на кого повлияли их идеи, был Ле Корбюзье). Они не отличались тщеславием и доверяли не только теософии, но и социалистическим утопиям: искусство должно быть анонимным и служить всем. Впрочем, художники стремились держаться подальше от политики, отказывались мыслить в категориях «пролетарское/буржуазное» и настаивали на самоценности культуры. Как писал Мондриан, современный художник осознает космическое происхождение чувства прекрасного, потому и неизбежен абстрактный пластицизм: он реализует потребность человека в универсальном. Сам художник вступил в Теософское общество еще в 1909 г. Это обстоятельство показалось куратору парижского проекта настолько важным, что отношениям теософии и голландского символизма посвящен один из первых залов выставки.

Аскеза не выглядела абсолютной: Мондриан был склонен к сарказму, любил танцевать джаз, так что название последнего его шедевра, «Буги-вуги», выглядит не случайным, а в 1927 г. он опубликовал статью «Джаз и неопластицизм». К этому времени он уже расстался с ван Дусбургом, который тоже писал о теории искусства и не мог всю жизнь терпеть диктат другого теоретика.

В своих поисках Мондриан заходил порой так далеко, что ни критика, ни публика за ним не поспевали. Разве что коллеги-художники могли по достоинству оценить значение его покинувшей границы реализма живописи, авангардистские журналы охотно цитировали его идеи, а музеи еще при жизни художника наперебой устраивали его выставки. Исключением были лишь французы. Сейчас они исправились – второй раз за 40 с лишним лет.