Путеводная нить Ариадны

Валерий Гергиев, открыв четыре года назад Концертный зал («Мариинка-3»), последовательно продвигает его как культуртрегерское место, куда кроме меломанов придут обыкновенные родители с детьми, которым не должно быть скучно. Для реализации этой стратегии, вопреки установившейся пуристской традиции исполнять оперы на языке оригинала, поют по-русски. На языке родных осин здесь уже спели Моцарта и Пуччини, теперь дошла очередь до Штрауса.

«Ариадна на Наксосе» – в высшей степени затейливое произведение. У композитора и либреттиста Гуго фон Гофмансталя от первоначального замысла скрестить оперу с «Мещанином во дворянстве» Мольера после переделки осталась небывалая структура, состоящая из Пролога и собственно «Ариадны», приправленной комедией дель арте. В Прологе этот самый мещанин нанимает оперную и комическую труппы и, самодурствуя, велит им выступать одновременно. В спектакле он назван неким Олегом Олеговичем, костюмы современные, и все это, понятно, корпоратив. Им заправляет Мажордом – на премьере в этой разговорной роли вышла Ингеборга Дапкунайте. Никакого художественного проку от ее явления не прибыло, зато в рассуждении маркетинга оно было, надо думать, не менее эффективно для привлечения той самой неофитской аудитории, чем Депардье – Чтец в «Эдипе» Стравинского минувшим летом.

Режиссер Михаэль Штурмингер не вписал прям уж золотой страницы в историю постановок «Ариадны на Наксосе», но по крайней мере в этой работе нет вопиющих глупостей, которыми был изрядно сдобрен его «Идоменей», сделанный в Мариинском театре два года назад. В Прологе есть точные забавные детали: примадонна намекает на неформальные отношения с Олегом, Владимир Живописцев в «моржовой» партии парикмахера успел нарисовать ловкий шарж на представителя этой, как известно, не профессии, а сексуальной ориентации, балерина Цербинетта предстала фронтвуменшей команды рэперов-гопников. Но краше всех была Мария Максакова – Композитор, которого охватывает искреннее отчаяние при известии о хамской затее хозяина-олигарха, уродующей его произведение. И внезапную страсть, которая вспыхивает в Композиторе к Цербинетте, она играет деликатно и обаятельно, находя воплощение изысканной травестии, так свойственной Штраусу и вообще декадентской культуре начала XX века.

Игры Пролога готовят к собственно «Ариадне», где весьма непростую музыку поют уже по-немецки. Ариадна – Анна Маркарова и Вакх – Сергей Скороходов были убедительны в бесконечном вагнерианском дуэте, Ольга Пудова справилась со знаменитой огромной и труднейшей арией Цербинетты, но... Знаю, что сравнивать непрофессионально и вообще нехорошо, но вот проклятый YouTube предательски подсовывает, к примеру, Натали Дессей в этой партии – очаровательную и чарующую и показывающую, что г-же Пудовой есть куда расти.

Лучшими неожиданно оказались три нимфы: Анастасия Калагина, Анна Кикнадзе и Элеонора Виндау. Цветущие молодые женщины в изумительных платьях XVIII века (художники Ренате Мартин и Андреас Донхаузер: костюмами их работа почти что ограничилась), с прекрасными голосами, сливающимися в отменном ансамбле, – в них и выразилась таинственность, которая всегда, даже в комических историях, есть у Штрауса.

И, конечно, в оркестре Валерия Гергиева – с его беспримерным умением длить угасающие аккорды так, будто сейчас кончится жизнь.