Как выглядит кризис в Белоруссии
На улицах Минска никакого кризиса не заметно: горожане гуляют в парках, спешат по проспектам, молодежь плещется в фонтанах, в метро многолюдно, на дорогах бывают пробки, а вечерами в кафе сложно найти незанятый столик. «Ты видишь кризис? – спрашивает меня знакомый. – А он есть!»
Скрытые чемпионы
На мировом рынке множество компаний, занимая доли в 70–90%, остаются незаметными и невидимыми: этот феномен впервые исследовал Герман Саймон, назвав невидимок «скрытыми чемпионами». Есть такие и в Белоруссии, выяснили исследователи Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра (BEROC). Поскольку не было реформ, а пространство рентной экономики поделено, люди начинали искать нишевые стратегии. При зарегулированности внутреннего рынка нишевая экспортная стратегия казалась очень привлекательной, рассказывает административный директор BEROC Павел Данейко. Концепция «производи в Беларуси – продавай вовне» обеспечивала достаточную устойчивость, которая достигалась за счет незаметности функционирования на рынке, стабильность сбыта и финансовых потоков. Появилась группа предприятий, которая нашла такие ниши, заняв до 90% рынка России или СНГ, говорит он. Ниш три типа. Первая – производство продукции, которой не было в СССР (например, упаковка). Вторая – специализированная машиностроительная продукция на базе традиционного машиностроительного и оборонного комплекса Белоруссии. И третья – ноу-хау и новые технологии. Оборот «скрытых чемпионов» не превышает $100 млн, но рост продаж удваивается ежегодно, говорит Данейко. В качестве примера чемпиона он называет Viaden Mobile. Она начинала с программирования под заказ, сейчас – самая большая продуктовая IT-компания в Белоруссии, утверждает ее гендиректор и совладелец Юрий Гурский. Компания поставляет продукты для iPhone и iPad – игры, софт для фитнеса и спорта. Компания является резидентом Парка высоких технологий, где работают еще около 100 компаний. Парк был создан в 2005 г. при поддержке правительства, его резиденты имеют пониженный подоходный налог (9 вместо 12%), пониженную ставку соцотчислений (34% не со всей зарплаты, а с ее части) и освобождены от прочих налогов. «Для бизнеса условия созданы оптимальные», – считает замдиректора парка Александр Мартинкевич. За пять лет объем экспорта IT-продукции вырос в 18 раз до $180 млн, программисты перестали массово уезжать из Белоруссии, а некоторые даже вернулись из Москвы, говорит он.
Нефть из-за моря
После того как Белоруссия согласилась пошлины от экспорта нефтепродуктов, сделанных из российской нефти, перечислять в российский бюджет, она стала искать альтернативных поставщиков нефти для своих НПЗ (которым пошлины отдавать не надо). Такими поставщиками стали Азербайджан и Венесуэла. В I квартале 2011 г. средняя цена нефти из России составила $437 за тонну, из Венесуэлы – $790, а из Азербайджана – $807, сравнивает Точицкая. Кроме того, цена на нефть росла быстрее, чем на нефтепродукты (в I квартале 2011 г. к I кварталу 2010 г. – на 42 и 34% соответственно).
Рост не убьешь
Экономику Белоруссии ждет спад, но в целом по 2011 г. она должна показать рост. Предвыборная накачка экономики деньгами привела к тому, что в I квартале 2011 г. ВВП вырос на 12%. По году будет плюс 2%, считает Анастасия Головач из «Ренессанс капитала».
Цены не удержать
В пятницу на сайте белорусского правительства появился антикризисный план. Главный пункт – «устранение диспаритета цен с сопредельными государствами на потребительские товары» в течение года. Это означает поэтапное повышение цен, которое может привести к ограничению по продаже товаров в одни руки, как это уже происходит с бензином, не исключает руководитель Белорусского клуба финансовых директоров Андрей Карпунин.
Белоруссия перед кризисом
Население (на 1 мая 2011 г.) – 9,47 млн человек. Денежные доходы на душу населения (I квартал 2011 г.) – 1,08 млн белорусских рублей ($358). ВВП (2010 г.): номинальный – 163 трлн белорусских рублей ($54,7 млрд), рост реального ВВП – 7,6%. Рост промышленного производства (2010 г.) – 11,3%. Инфляция (по индексу потребительских цен, 2010 г.) – 9,9%. Дефицит счета текущих операций (2010 г.) – 16% ВВП. Внешнеторговый баланс (2010 г.): экспорт – $25,3 млрд, импорт – $34,6 млрд. Долг (на 1 января 2011 г.): совокупный внешний долг – $28,5 млрд (52% ВВП), совокупный долг госсектора – 22,4% ВВП. бюджет (2010 г.): доходы – 48,8 трлн белорусских рублей, расходы – 53 трлн белорусских рублей. Международные резервы (на 1 мая 2011 г.) – $3,79 млрд. Источники: Национальный банк, Национальный статистический комитет и Министерство финансов Республики Беларусь, МВФ
Перекличка в дурдоме
«Как вам город?» – «Очень красиво!» – «В казармах тоже чисто», – кивает собеседник. Пустых полок в магазинах Минска я не видела. Правда, то тут, то там чего-нибудь не хватает – где бананов, где бытовой химии. Нет автозапчастей, за памперсами ездим в Польшу, жалуется один предприниматель. Другой тоскует по соусу Pesto.
По ТВ продовольственные магазины рапортуют о снижении торговых наценок с 15–25 до 5–10%. Магазин импортной бытовой техники недалеко от центра города встречает снижением цен на 30–50%. Правда, новые цены при этом все равно выше докризисных.
Белорусское минэкономики сперва говорило, что инфляция в этом году будет 77%, но после совещания в правительстве передумало: 39%. За пять месяцев цены выросли на 20%. «Уверен, что летом будем спокойно относиться к ставке кредитования в 40%», – вздыхает руководитель Минского клуба финансовых директоров Андрей Карпунин. Средняя зарплата из $500 превратилась в $300.
Чего в Минске не купишь, так это валюты. «Ничего не осталось: евро, доллары, рубли, латы, литы, гривны – все скупили. У друга отделочный бизнес, закупается в Питере, так берет валюту втридорога, дежуря у обменников», – ругается таксист. В отеле на ресепшене сообщают, что денег сразу не возьмут: «С 1 июня цена повышается, а какой она будет – мы не знаем». Расплачиваясь перед отъездом, я вижу, что последние сутки стоили чуть ли не столько же, сколько двое предыдущих. Общий счет на 1,4 млн руб. наверняка должен впечатлить бухгалтерию. Хорошо, что рубли белорусские – в российских по курсу нацбанка Белоруссии выходит в 177 раз меньше.
Но по официальному курсу в Минске валюту можно только сдать. Проведенная в конце мая 35%-ная девальвация (к корзине валют) лишь приблизила официальный курс к рыночному, а нацбанк сразу же установил лимит по курсам продажи и покупки: они не должны отличаться от официального больше чем на 2%. И валютный рынок, где цена долларов и евро даже после девальвации осталась выше в 1,3–1,7 раза, встал.
«Это похоже на крах, – рассуждает Карпунин. – Экономика разделилась на государственный и негосударственный сектор». Государственный перераспределяет между собой валюту экспортеров (за вычетом 30%, которые экспортеры обязаны продавать государству), а частный брошен на произвол судьбы, констатирует он: «Еще в апреле направил заявку на валютную биржу, 31 мая забрал – валюты просто нет».
Предприниматели поделили между собой банки и дежурят, почем появится валюта и в каком объеме, созваниваясь каждое утро, рассказывает он: «Я называю это «перекличка в дурдоме». Через сотрудников банков предприятия договариваются друг с другом: одно сдает валюту, другое ее тут же покупает, а разницу между официальным курсом и текущим биржевым выплачивает продавцу, оформляя как плату за, например, аренду склада. Разница велика: официальный курс доллара – почти 5000 белорусских рублей, неофициальный в конце прошлой недели был 6500, по безналу – 8500.
По той же схеме через обменники действует население, договариваясь с помощью интернета. Популярная электронная биржа prokopovi.ch – в честь председателя нацбанка Петра Прокоповича – обещает скоро наладить обмен и другим дефицитом: «гречкой, неотличимыми от настоящих шенгенскими визами и чувством юмора».
Белорусское чудо
После развала СССР Белоруссия быстро свернула с пути рыночных реформ, сокрушается белорусский ученый-экономист Леонид Злотников. До сих пор доля госсектора в экономике, по его оценкам, составляет 75–80%: «Беларусь пытается доказать всему миру, что и командная экономика может обеспечивать быстрые темпы роста». И это ей удалось: по данным Белстата, в 2000–2010 гг. экономика росла в среднем на 7,3% в год. У Лукашенко получилось то, что не вышло у Путина: ВВП в реальном выражении удвоился.
Долгие годы Белоруссия существовала как «нефтяной офшор», объясняет белорусское чудо замдиректора центра «Исследования. Прогнозы. Мониторинг» Ирина Точицкая: покупая на льготных условиях нефть у России, она перерабатывала ее и экспортировала нефтепродукты по мировым ценам в Европу. Экономический рост Белоруссии субсидировался Россией, согласен главный экономист «Тройки диалог» Евгений Гавриленков: объем субсидий – порядка 8% ВВП.
Статистика свидетельствует, что страна переживала настоящий инвестиционный бум: внутренние инвестиции за 10 лет выросли вчетверо, их доля в ВВП достигла почти 40%. Значительную часть этих денег предприятия получали в виде дешевых госкредитов (в Белоруссии 73% капитала банковской системы принадлежит государству), это завуалированное эмиссионное кредитование, говорит экс-председатель нацбанка Станислав Богданкевич.
За счет субсидий строилось жилье, на его покупку выдавались льготные кредиты, компенсировались расходы граждан на ЖКХ и транспорт, поддерживались сельхозпроизводители. Страна жила не по средствам, наращивая дотации, льготы и преференции, указывает Богданкевич. Кризис ручного управления начал формироваться за полтора десятка лет до нынешних событий, считает Злотников. Средства шли в непроизводственный сектор и, несмотря на бум инвестиций, по итогам 10-летия износ основных фондов – 85%, говорит Злотников, уровень развития производства снизился на ступень, промышленность теряет конкурентоспособность: «Никакого белорусского чуда не было».
Конец социализма
В 2007 г. Россия попыталась ввести 100%-ные пошлины на нефть для Белоруссии, но после небольшой трубопроводной войны страна получила льготную пошлину на три года. Тем не менее для Белоруссии ситуация осложнилась: она стала меньше зарабатывать на российской нефти. Вскоре страна обратилась за кредитом к МВФ и России. А в начале 2009 г., когда спрос на белорусскую продукцию стал падать из-за мирового кризиса, разово провела 20%-ную девальвацию. В 2010 г. Россия ввела-таки 100%-ную пошлину на большую часть поставок – дефицит торгового баланса Белоруссии достиг 15% ВВП, а дефицит счета текущих операций – 16%. А в 2011 г. офшор кончился: Белоруссия получает российскую нефть беспошлинно, но свои пошлины на нефтепродукты перечисляет в бюджет России.
Снижение госдоходов совпало с повышением госрасходов. В конце 2010 г., накануне президентских выборов, были подняты на 50% зарплаты (обязательная для всех предприятий единая тарифная сетка оплаты труда отменена только с июня этого года). Это привело к всплеску спроса: потребительский импорт в I квартале вырос на 63% (а покупки автомобилей – накануне отмены пониженной пошлины – вдвое). Общий импорт увеличился на 65,7%. Рост экспорта был на треть меньше. Отрицательное торговое сальдо за январь – апрель составило порядка 20% ВВП.
Дефицит текущего счета мог бы компенсироваться притоком иностранных инвестиций, указывает Точицкая. Но после декабрьских президентских выборов, когда семь из девяти оппозиционных кандидатов оказались под арестом, США и Европа ввели санкции в отношении Белоруссии. «Зачем создавать бизнес в стране, против которой твоя страна вводит санкции?» – задает риторический вопрос партнер компании Magisters Денис Туровец.
С марта граждане начали забирать деньги из банков и скупать валюту и товары, стремясь сохранить сбережения: все ждали сильной девальвации. Росли цены – импортеры страховали риски, закладываясь на более высокий курс. Нацбанк отпустил межбанковский рынок, где курс к доллару взлетел до 8500 против официальных 3100 руб. Резервы нацбанка с января 2010 г. по май 2011 г. сократились в 1,5 раза до менее чем $4 млрд.
По оценкам Точицкой, если бы власти отреагировали сразу, в начале года, то равновесный курс к доллару установился бы на уровне 5000–5100 руб. «Вместо этого они продолжили печатать рубли: денежная масса в 2010 г. выросла на 31%, а за четыре месяца 2011 г. – еще на 23%», – говорит президент Центра Мизеса Ярослав Романчук.
Но нежелание властей идти на девальвацию можно объяснить не только угрозой социального недовольства, рассуждает Точицкая: производство в Белоруссии слишком сильно завязано на импортные материалы – на них приходится 74% импорта.
«Сбылась мечта! – иронизирует председатель президиума Республиканской конфедерации предпринимательства Владимир Карягин. – У нас же еще 3–4 года назад говорили про «вредительский импорт». Глава администрации одного района вызвал дилера западной бытовой техники, вспоминает Карягин: «Вы, говорит, вредительский импорт привозите к нам, влияете на отрицательное сальдо торгового баланса. Займитесь лучше экспортом: возьмите мясо на продажу, мы вам фонды дадим».
Командный дух
На кризис белорусские власти отреагировали ужесточением госрегулирования. Впрочем, местные органы власти и в мирное время могут потребовать от компании план годового выпуска, а потом – объяснений, почему он не выполнен.
В Минском союзе предпринимателей начинается селекторное совещание с регионами. Вот вести с полей.
Витебск: «Исполком разослал письма – вернуть цены на уровень 27 мая».
Жлобин: «Незапланированные проверки пошли. Горисполком указал: у кого более 50% предприятия в частных руках, выкупить и передать государству».
Могилев: «Кто-то закрывается, кто-то выводит свой бизнес».
Брест: «Сделайте программу по выходу из кризиса! Информации [от правительства] никакой, просто полный информационный вакуум!»
«Не то что нас не слышат – чиновников, министров не слышат! – переживает Карягин. – Принимают такие экономические решения, что студенты смеются».
Главным виновником бед власти сделали розницу. «Взвинтили цены, наживаетесь на временных трудностях, – возмущается владелец сети магазинов Виктор Маргелов. – Горисполком распорядился снизить наценки на 10% на весь товар. 20 торговых сетей подписали еще более жесткие добровольные обязательства – цена каждой подписанной бумаги около 50 млн руб. ($10 000 по официальному курсу) валового дохода в месяц».
«Вот у крупнейшего экспортера текстиля 30% продаж на внутреннем рынке, где директивно назначили цены, – рассказывает председатель Союза предпринимателей и нанимателей Беларуси, трижды экс-министр Георгий Бадей. – В итоге предприимчивые граждане скупают товар в сетях, везут в Россию, где сбывают по демпинговым ценам. Он теряет и здесь, и там. Теряет и экономика, и бюджет».
«Уже третий месяц работаем дней по 10, – говорит владелец компании по оптовым поставкам чая и кофе Игорь Лукинцев. – Нового не завозим, продаем понемногу, ориентируясь на спрос, запасы еще большие на таможенных складах».
В типографии из 130 человек 100 отправлены в отпуск на лето – бумаги осталось 9 т, на полдня работы, тогда как раньше текущий запас был 100–120 т, рассказывает о своем бизнесе Карпунин. Цены на импортную бумагу выросли втрое, а выручка в валютном выражении упала в 2,5 раза.
Завод по производству фасадных конструкций закрыт из-за отсутствия сырья – его завозили из Германии и России, продолжает Карпунин: «В I квартале сработали в ноль, а в апреле – мае – убыток, для компенсации которого потребуется три года. Из-за бездействия нацбанка и правительства мы все – предприятия, завязанные на производство, – уже влетели на половину своего оборотного капитала».
«И все те же грабли, и все тот же человек»
Для поддержки платежного баланса Белоруссии в этом году нужно порядка $8 млрд, посчитал Романчук. Из них $1,2 млрд поступят от антикризисного фонда «Евразэс» (общий кредит – $3 млрд в течение трех лет), $2,5 млрд – от приватизации, $0,5 млрд – авансовые платежи за поставку товаров в Россию, говорит чиновник минфина. Средств недостаточно, поэтому страна обратилась к МВФ, поясняет он. Два прошлых года Белоруссия проскочила за счет кредитов МВФ, России, продажи 50% «Белтрансгаза» и размещения гособлигаций, говорит Романчук, новых кредитов тоже хватит на какое-то время. «И все те же грабли, и все тот же человек», – заключает он.
Деньги помогут выиграть время. Но главным лекарством для белорусской экономики и предприниматели, и эксперты считают приватизацию. «Фантазии белорусского правительства и президента, что западные инвестиции придут в госпредприятия с неэффективным менеджментом, – это бред сивой кобылы», – убежден Карягин.
Приватизация госактивов на $7,5 млрд за три года – одно из условий кредита «Евразэс», условие приватизации и у МВФ. По оценкам Романчука, стоимость 12 ключевых предприятий может составить $50–80 млрд. «Приватизация – это то, что мы сами должны делать без чьих-либо настояний. Эти деньги в отличие от кредита бесплатные, бессрочные и безвозвратные, а передача собственности позволяет задействовать активы, которые недостаточно эффективны», – рассуждает чиновник минфина.
При клановой бюрократии приватизация может превратиться в раздачу, опасается Богданкевич: «Наш кризис – это кризис экономики вчерашнего дня, низкой технологичности, производительности, высокой энергоемкости и ручного управления. Нужно приводить экономику к здравому смыслу, создавать условия для привлечения капитала. Нужны реформы – иначе тупик и риск потери суверенитета». Но нет такой сложной ситуации, из которой Белоруссия не выйдет, уверен он: «Мы способные».