В Дармштадте открывается выставка ювелирного искусства эпохи югендштиля

Выставка, способная заменить энциклопедию, обязана поражать размахом. Но собравший шедевры европейского ювелирного искусства «Глянец эпохи» уместился в венском Музее Леопольда всего в двух залах. Большего и не надо, чтобы разместить в витринах полторы сотни объектов, созданных в начале ХХ в. Они так или иначе связаны с югендштилем, в России и Франции больше известным как ар нуво. О том, насколько всеохватным было его влияние, говорит тот факт, что на выставке показывают и работы мастеров фирмы Фаберже. Но тон все же задают австрийцы и французы, чьим мастерам раньше других удалось передать чувственность в ювелирных произведениях.

Венская выставка строится по национальному признаку, украшения в витринах выложены страна за страной. Некоторые тенденции выглядят общими. Так, ар нуво был в целом довольно равнодушен к сережкам. Мода на вьющиеся волосы заставляла в первую очередь обращать внимание на колье, броши и заколки. Моду определяли герои масс-медиа – танцовщицы, такие как Лои Фуллер и Клео де Мерод, куртизанки и актрисы, а также звезды мюзик-холлов, начиная с Иветт Жильбер и Ла Гулю. Рене Лалик своим успехом во многом обязан поддержке Сары Бернар, которая не только заказывала ему украшения, но и беспрестанно говорила о его таланте в многочисленных газетных интервью. Трудно придумать и более эффектный пиар-ход, чем решение Жоржа Фуке создать к премьере «Клеопатры» знаменитый браслет-змею по мотивам рисунка Альфонса Мухи – им восхитились не только журналы мод, но и театральные рецензенты. Так что о будущем друживших с Бернар ювелиров можно было не беспокоиться. Но лучшие коллекции ювелирных украшений принадлежали дамам полусвета, прежде всего испанской певице и танцовщице Каролин Отеро, сделавшей блестящую во многих смыслах карьеру во Франции (в ее честь назвали башню на отеле «Карлтон» в Каннах).

Каковы заказчики, таковы и исполнители. Украшения югендштиля – наглядный материал для показа того, как сдержанность и чопорность уступает место фривольности и сексуальности в эпоху, когда femme fatale становится обыденностью. Первое женское ню в ювелирном искусстве, созданное Рене Лаликом, породило массу подражаний, но не всюду и не сразу. В Англии авторы ювелирных украшений не могли не учитывать законов общественной морали. Они более сдержанно использовали в эскизах растительные мотивы, которые их континентальным коллегам давали столько возможностей для игры с очертаниями женских тел. Производство в Англии было в основном ручным, хотя после всемирной выставки 1900 г. и здесь стали подчиняться общей тенденции – переходу на серийный принцип, к промышленным объемам. Мода воздействовала и на технику исполнения. Под влиянием журналов англичане все чаще заменяли золото серебром, а драгоценные камни – эмалью.

Крупнейшими заказчиками на Альбионе были меценаты и церковь, их вкус определял многое, но в конечном счете не все. Британские ювелирные украшения периода ар нуво позволяют увидеть, как после викторианской эпохи изменился женский образ в прикладном искусстве. Чувственность была веянием времени, о чем напоминают украшения самого известного бельгийского мастера той поры Филиппа Вольферса, работавшего на стыке мистицизма, символизма и ориентализма. Более геометричными выглядят на первый взгляд работы австрийцев, их в музее Леопольда неизбежно много. Самые известные из местных авторов – Йозеф Хофман и Коло Мозер. Последний был на все руки мастер – делал мебель, занимался живописью и витражами, был и предпринимателем. На выставке представлена продукция главного детища Мозера, «Венских мастерских», организованных им вместе с Хофманом в 1903 г.

Выставки ювелирного искусства эпохи ар нуво такого масштаба в Австрии прежде не было. В ее основе коллекция художественного музея в немецком Дармштадте, считающемся одной из столиц югендштиля, а также нескольких частных собраний. На самом деле коллекция в Дармштадте тоже частная, она принадлежала голландскому придворному ювелиру Карелу А. Ситроену. Музеи если и занимаются закупками декоративно-прикладного искусства, то выборочно, определить моду и предугадать историческое значение предметов им практически невозможно.