Технология: Как продать актив
Во время дискуссии банкирам и экспертам было предложено обсудить способы приватизации и порекомендовать новые инструменты для продажи госимущества. Выступавшие были консервативны и осторожны – способ они предложат под заказ продавца
Николас Йордан: Чтобы ответить на вопрос о способах приватизации, нужно точно понимать задачу, которую государство поставило перед собой и соответственно перед банкирами. Собирается ли правительство полностью продать компанию? Собирается ли оно продать ее по стратегическим причинам, чтобы она перешла в частные руки, найти менеджеров, которые смогут управлять ею лучше, чем действующий менеджмент? Или оно собирается привлечь деньги в бюджет и в таком случае компанию можно продать лишь частично? И так далее. Если задача – привлечь деньги в бюджет, тогда можно рассматривать целый ряд производных и других инструментов, например, конвертируемые облигации – этот механизм позволит получить доход, оставив компанию в ее текущем состоянии, с ее действующим менеджментом.
Как готовить компанию к продаже
Юлия Бушуева, «Арбат капитал»: Много говорилось, зачем и как проводить приватизацию. Но недостаточно сказали, как готовить компанию к приватизации. Не секрет, что стоимость российских компаний – это функция от двух факторов: цен на нефть и реформ на государственном и корпоративном уровне. Быть оптимистами в отношении цен на нефть сложно, так как они уже на достаточно высоком уровне. Наша функция – это реформы на уровне государства и компаний. Ольга Константиновна, предлагаете ли вы какие-то меры правительству, чтобы при приватизации компенсировать возможную коррекцию в ценах на нефть? Ольга Дергунова: Не думаю, что я могу ответить на вопрос, как государство планирует компенсировать падение цен на нефть. Наверно, об этом было бы лучше спросить министра Белоусова {Андрея, экономического развития}. Скажу о том, как готовить компании к выходу. Это Due Diligence, контроль за деятельностью компании на уровне совета директоров, взаимодействие со всеми регуляторами. Это привлечение стратегического консультанта, определяющего, насколько целесообразно держать те или иные активы в портфеле компании: отчуждать, если это необходимо, или, наоборот, приобретать, если это повышает капитализацию компании. Задача государства мотивировать менеджмент привлекать консультантов, работать с ними, а потом возвращаться к нам как к владельцу с понятной, предсказуемой стратегией. Со стратегией, которая говорит, что при конкретных действиях через столько-то лет мы достигнем определенной капитализации. Ю.Б.: Вопрос о том, что нравится инвесторам, и моему фонду The New Kremlin Fund в том числе, – это дивиденды. Насколько серьезно намерение государства переводить госкомпании на долгосрочные условия? О.Д.: Есть законопроект, который устанавливает минимальный порог дивидендов для компаний, в которых государство является акционером. Например, для компаний топливно-энергетического сектора предложен порог в 25%. Это некий стандартный порог, и могут быть исключения, в зависимости от инвестпрограмм, от участия государства в финансировании. Эта предсказуемость важна и для государства как акционера, и для компаний. Для остальных секторов пока такой единообразный подход не сформулирован.
Психологическая поддержка
В октябре 2011 г. на заседании консультативного совета по развитию международного финансового центра председатель совета директоров Blackstone Group Стивен Шварцман предложил России выпустить гособлигации, конвертируемые в акции приватизируемых компаний. «Инвесторы, которые знают, что они никогда не потеряют свои инвестиции, получат дополнительную психологическую поддержку», – сказал он (цитаты по РИА «Новости»). Использовать конвертируемые бонды предлагал и J.P. Morgan.
Андрей Сергеев, исполнительный директор Morgan Stanley: Это действительно зависит от задач, которые ставит государство (подробнее о приватизации Deutsche Bahn см. стр. 23).
Ян Тавровский*, президент J.P. Мorgan в России и СНГ: Как правильно сказали коллеги, способ приватизации, безусловно, зависит от того, что продается и в каком объеме. Наращивание стоимости актива путем разработки и реализации отраслевых стратегий, структурных преобразований в отрасли для повышения ее привлекательности, организационных изменений (например, мы говорим о необходимости долгосрочной экономически обоснованной тарифной политики на железных дорогах) занимает время. И поэтому продать актив сразу просто не представляется целесообразным. Скорее, нужно рассматривать постепенный выход, например, продажу через IPO не мажоритарного пакета с сохранением апсайда по увеличению стоимости. Но если компания публичная, ее акции уже торгуются на бирже и государство хочет снизить свою долю, то такие инструменты, как конвертируемые облигации, позволят привлечь деньги в бюджет и продать акции через какое-то время по более высокой стоимости. Поэтому каждый конкретный случай мы должны анализировать отдельно. Можем ли мы создать конкурентные условия, если привлекаются потенциальные стратеги? Есть ли рыночные условия для IPO? Мы вместе с коллегами начали заниматься приватизацией Сбербанка еще в 2011 году и, в принципе, технически были готовы провести эту сделку в середине или осенью одиннадцатого года. Но и компания, и Центральный банк внимательно следили за ситуацией на рынке и не торопились. Они понимали, что продажа должна быть успешной, что это знаковая сделка. И, как оказалось, стратегия была правильной. Мы с коллегами дождались «окна», увидели, что есть возможность провести сделку действительно хорошо, по достойной цене, рекомендовали менеджменту Сбербанка и руководству Центрального банка провести приватизацию, а они приняли наши рекомендации. Нужно внимательно следить за тем, что происходит на рынке, и государство, как рациональный, рачительный собственник, должно взвешенно к этому подходить.
Ричард Бартлет, начальник департамента долговых рынков капитала в регионе EMEA, The Royal Bank of Scotland: Я бы хотел немного поспорить со своими коллегами из банков о новых финансовых инструментах. Когда начинается серьезная сделка, то новые инструменты, как правило, не упрощают ее. Они создают дополнительные сложности и риски.
В таких случаях, наверное, лучше не придумывать новое, а использовать проверенные инструменты. Двигаться, может быть, медленнее, но аккуратнее.
Ольга Дергунова: Безусловно, должно быть достаточное количество инструментов, чтобы было удобно и продавцу, и покупателю. Конвертируемые облигации – возможный инструмент. Не далее как вчера (9 октября. – «Ведомости») три часа брейнштормили с инвестбанкирами о применимости этого инструмента для приватизации топ-тридцати компаний. Использование любого инструмента дает мультиплицирующий эффект – это и изменение законодательства, и развитие бирж, и влияние на фондовый рынок. Новые инструменты анализировать надо, но применять только тогда, когда и покупатели, и продавцы готовы принять их.
Андрей Степаненко*, гендиректор Российского аукционного дома: Большинство тех двух с половиной тысяч пакетов акций, которые включены в план приватизации, – это миноритарные пакеты. А еще есть многочисленные объекты недвижимости. И пока никто не придумал более эффективного инструмента для продажи этих активов (не стратегических, я подчеркиваю), чем аукционы. Причем не надо изобретать велосипед, нужно просто посмотреть на международный опыт – съездить на аукционы «Сотбис» и «Кристи», которые продают не только предметы искусства, но и недвижимость. Там мы увидим – о Боже! – смешанные аукционы – одновременно электронные и классические, к чему мы сейчас только подходим. У нас маятник качнулся сначала в сторону классических аукционов, сейчас в сторону электронных. А давайте сделаем, как международные игроки с историей более двухсот лет – внедрим смешанные аукционы для продажи миноритарных пакетов и недвижимости. Кто хочет участвовать в классическом аукционе, приходит в зал, торгуется, а электронные заявки в онлайн-режиме выводятся на табло в зале. И в продолжение разговора у меня вопрос к Ольге Константиновне {Дергуновой}: вам не кажется, что настал момент, когда можно уйти от включения в программу приватизации миноритарных пакетов, небольших объектов недвижимости, спустить утверждение программы по ним на уровень Минэкономразвития, ввести какой-то небольшой порог отсечения в 50 млн руб., в 100 млн руб.?
О.Д.: Действительно, когда дело касается 2% или двух акций в банке, у которого сумма чистых активов пятьдесят миллионов рублей, достаточно странно идти за разрешением в правительство Российской Федерации. Поэтому одно из предложений в разрабатываемой концепции {управления федеральным имуществом} – расширить круг вопросов, решения по которым может принимать Министерство экономического развития. А на уровень правительства выходить, когда актив имеет стратегическое влияние на российскую или на региональную экономику.
А.С.: Я хотел еще добавить, что некоторые миноритарные пакеты акций, принадлежащие Российской Федерации, нельзя просто продать. Этот пакет соседствует с миноритарным пакетом акций региона. Поэтому нужна одновременная совместная продажа акций, средства поступят не только в федеральный бюджет, но и в бюджет субъекта Федерации или муниципалитета. Но для этого необходимо внести изменения в закон «О приватизации», спустить регионам федеральные правила, чтобы они не жили в девяносто первом году, а перешли в XXI век, – используйте электронные площадки, смешанные аукционы, независимых продавцов.
О.Д.: Мы придерживаемся такой же логики.
Андрей Степаненко
Окончил Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов. Работал в Комитете по управлению городским имуществом (КУГИ) Санкт-Петербурга. С 2004 г. – гендиректор Фонда имущества Санкт-Петербурга. С сентября 2009 г. по настоящее время – гендиректор Российского аукционного дома.
Ян Тавровский
Окончил Московский технический университет связи и информатики, получил степень MBA Лондонской школы бизнеса. С 1998 г. работал в Лондоне, сначала в Goldman Sachs International, затем в J.P. Morgan Securities Ltd. В 2004 г. назначен главой департамента корпоративных клиентов и рынков капитала J.P. Morgan Bank в России. В 2009г. – заместителем предправления и главой инвестиционно-банковской практики по России и СНГ в Morgan Stanley Bank. В 2010 г. перешел в J.P. Morgan в качестве руководителя инвестиционного банка по России и Украине. С апреля 2012 г. – президент J.P. Morgan в России и СНГ.
Схлестнулись
Владимир Якунин: Если Центробанк хочет продать часть акций Сбербанка, то у меня возникает вопрос: зачем? Что это дает? Показать, что Сбербанк очень интересен? Для этого не надо ходить к гадалке, это понятно. Мы хотим поменять Грефа {Герман, президент Сбербанка}? Тоже не так: если он смог поднять банк до такого уровня, то это будет выглядеть бесхозяйственно. Если мы говорим о конкретной индустриальной компании, чего мы хотим? Привлечь инвестиции в инфраструктуру, это очевидно. Не дать государству заработать очередные 140 млрд (это мало в масштабах государства), а привлечь такой объем средств, который позволит решить какие-то краеугольные проблемы. Николас Йордан: Я бы ответил следующим образом на вопрос господина Якунина, зачем продавать акции Сбербанка. Во-первых, исходя из того, что Александр Стальевич {Волошин} сказал, и я совершенно с этим соглашаюсь: лучше частная собственность, чем государственная. Во-вторых, успешные продажи увеличивают ликвидность и стоимость акций Сбербанка. И в-третьих, это дает господину Грефу инструмент, который он в будущем сможет использовать для поглощения и покупок других финансовых компаний. И если он эффективный менеджер, новые собственники его оставят. В.Я.: Господин Йордан, вы повторяете то, чему вас учили в бизнес-школе, и то, чему учат сейчас в бизнес-школах, – что частный бизнес всегда лучше государственного. При этом монетизация бизнеса США, самой либеральной страны, государственными деньгами превышает 50%. Я приводил примеры эффективности работы компании, которая принадлежит государству. Давайте уйдем от клише, давайте уйдем от стандартов, иначе мы сейчас займемся изучением вопроса, зачем трижды проводить эмиссию доллара в США. Как это соответствует той теории, которой вас учили и которой, в общем, учили и меня? Я не согласен с установкой, что приватизация нужна только для того, чтобы продать как можно больше государственного имущества. Приватизация должна решать конкретные стратегические задачи общества, и, соответственно, она не может быть одинаковой в разных странах. Это все равно что всем больным прописывать один рецепт. Это неправильно! Другое дело, когда мы говорим о конкретном управлении (будь то управление министерством или агентством): здесь нужны профессионально подготовленные, сознательные и ответственные люди. То же самое касается и компании. Все зависит от эффективности управления. Является ли эта компания стопроцентно принадлежащей государству или частной, неважно, в частных компаниях, как показал финансово-экономический кризис, безобразий подчас больше, чем в государственных. Вспомните скандал по поводу Libor, вспомните самоубийства, которые совершались руководителями частных компаний. Ну неужели мы так и будем повторять, что частное всегда лучше государственного только потому, что так когда-то было написано в книжках?